Никто не заметил этого странного ночного визита. Никто не узнал. Даже утром, несмотря на то, что все они могли читать мысли друг друга. Все кроме матери, у которой никогда не было этого дара, доставшегося Ясмин от отца. Гэврил изменил Клео, сделал сильнее. Ясмин знала это, чувствовала. Но спрятать от нее свои мысли и воспоминания она могла. С отцом было чуть сложнее, но Ясмин давно научилась подменять свои мысли, чтобы он видел только то, что она готова показать ему. Что касается Макса, то с ним всегда все было проще – обыкновенный парень, настоящий, как и его поцелуи. Совсем не то, что поцелуи тех, кто приезжал в дом Мэтоксов. Фантазии плыли и плыли, заходя так далеко, как только позволяло воображение. И никаких запретов. Раз за разом, год за годом.
В какой-то момент Ясмин начало казаться, что так и должно быть, что это и есть жизнь, но потом, в школе, она познакомилась со своим первым парнем. Появились его объятия, поцелуи, и все изменилось. Прежняя жизнь стала казаться подделкой, бутафорией. Отец всегда говорил Ясмин и ее брату, что он не заставляет их быть особенными, продолжая его путь. Брату нравилась эта дорога. Шэдди боготворил отца за то, что ему удалось пленить Гэврила. Но Ясмин с годами начала жалеть этого узника. Они не должны были так поступать с ним, не должны были так поступать с собой. Понимание этого приходило с каждым новым обыкновенным человеком, которого она узнавала. Теперь самым обыкновенным в ее жизни был Макс Бонер. И его простота нравилась и пугала Ясмин одновременно.
Что касается самого Макса Бонера, то странности Ясмин удивляли его и начинали раздражать. Для двадцати лет она вела себя странно, словно ей было не больше четырнадцати. Особенно все эти ужимки, отказы. Снова и снова.
– Не все так просто, – сказала ему Ясмин.
– По-моему, ты сама все усложняешь, – разозлился Макс Бонер. – Если я тебе не нравлюсь, то так и скажи, потому что…
– Нет, ты мне нравишься.
– Тогда пошли ко мне.
– К тебе? – Ясмин заглянула ему в глаза. – Ты только об этом можешь думать, да? – Она вспомнила фантазии, которые видела в его сознании. Грязные, громоздкие. Во время поцелуев, объятий. Даже сейчас. – Я же просила тебя не делать этого! – начала злиться Ясмин.
– Не делать что? – растерялся Макс.
– Ты знаешь. – Румянец залил ее щеки.
Если бы дома не было гостей, то Ясмин ушла бы к себе. Но сейчас идти было некуда. Все как-то накопилось, наполнилось, полилось через край. Ясмин не знала, что ее раздражает больше: узник в подвале, гости со своим молчанием и обменом мыслями или Макс с фантазиями и желаниями.
– Я ухожу, – сказала Ясмин, высвобождая свою руку из ладони Макса Бонера.
Вечер только начинался. Ветра не было, лишь небольшой мороз. Макс смотрел, как уходит Ясмин, и растерянно пытался понять, что сделал не так. Нет, он знал на что она обиделась, просто не мог принять подобную обиду.
– Что в этом плохого, черт возьми? – спросил он самого себя, но вместо обиды на поведение Ясмин появилось чувство вины. Он выждал пару часов и решил, что должен извиниться: пойти к ней и сказать, что был не прав.
Дверь открыла незнакомая женщина. На ее губах играла какая-то ненастоящая, вкрадчивая улыбка, словно у ребенка, который знает, что совершил проступок, но надеется, что его простят.
– Ты парень Ясмин? – спросила она, не успел Макс открыть рот. – Пришел, чтобы извиниться? Но ее сейчас нет. Мы думали, что она с тобой… Но вы поругались… – Женщина смотрела Максу в глаза, и от этого взгляда у него по спине начинали бегать мурашки. – О, не спрашивай, откуда я все это знаю! – сказала женщина. – Можешь считать, что это написано у тебя на лице.
– Ничего у меня не написано на лице, – выдавил из себя Макс. – По крайней мере не так много.
– Значит, я могу читать твои мысли. – Женщина хохотнула. – Да не бойся ты. Я не кусаюсь.
– Я не боюсь.
– Боишься. Вижу, что боишься.
ebooksa