— Может, его специально так разложили, чтоб голову вам заморочить! — рыкнул Леон.
— И сорочку внутрь просунули? Зачем? — покачал головой Еремий. — Эй, чего молчим? Говорим, что знаем! — рявкнул он на бандитов.
— Да ничего не знаем! Будто испарилась она из этого платья и этого чулана! Женка ваша — колдунья, вот кто!
За такие слова шибко говорливый мерзавец получил от Еремия кулаком по голове и примолк.
Леон начал верить, что разбойники в самом деле ничего не знают о пропаже его жены, но решил попробовать в последний раз:
— Тому, кто скажет, где леди Ардамас, подарю жизнь. В тюрьму Лискора отправлю, казнить не стану.
Бандиты взвыли, но сказать ничего не смогли. М-да, действительно не знают.
— Прочесать всю местность, предупредить все поселения, что о любой появившейся незнакомой девушке нужно немедленно доложить патрулям, которые в каждой деревеньке быть должны. В каждой! Жена наверняка напугана, может прятаться в любой яме, дупле, где угодно! Надеюсь, она в реку не сунулась, — Леон прикрыл на миг глаза, потом распахнул их и скомандовал: — Еремий, распорядись! Дригор, бери первую десятку и тщательно обыскиваем лес вокруг холма!
Леон свистнул своему гнедому. Лара побыстрей подскочила к мужу, а то еще вздумает без нее уехать. Гром прибежал на свист хозяина, обнюхал Лару и радостно фыркнул ей в мордочку. Лара в долгу не осталась — мурлыкнула приветливо. Леон посмотрел на эти нежности, взлетел в седло, протянул Ларе руки и усадил ее перед собой. Тронулись искать пропавшую леди Ардамас.
Глава 24. Долгий поиск самого себя
Поиски затянулись. Бессонная ночь давала о себе знать, к вечеру солдаты выбились из сил. Они обыскивали каждый кустик, звали Лару, кричали «Ау!», разжигали костры, надеясь привлечь ее светом. Следопыты Дригора облазили весь холм и берег под ним, но не нашли ни одного следа пропавшей леди. Удивительней всего повели себя собаки: когда Огаст по требованию Михея дал им обнюхать платье леди Ардамас, собаки побежали вслед за конем лорда Ардамаса и так и бежали за ним, тихо повизгивая. Когда лорд остановился, собаки гавкнули на его кошку, та рыкнула в ответ, и смелые охотничьи собаки, испуганно визжа, кинулись в ноги к Михею и впредь идти по следу леди Ардамас категорически отказывались. Дядька Михей и ругался на них, и науськивал, и с разных мест по следу пускать пробовал — собаки только выли и с места не двигались.
— Что за напасть, — ворчал Михей и чесал густую рыжую бороду, — впервые в жизни такая оказия!
Леон несколько раз пробовал спросить у Кошки, знает ли та, где его жена. Кошка печально кивала, смотрела на него унылыми глазками, но идти по следу тоже отказывалась, вспрыгивая назад к нему на руки. Поздно вечером Кошка все-таки соизволила побежать перед гнедым, указывая путь, но привела Леона не к жене, а к воротам его дома. Солдаты разочарованно ругнулись вместе с генералом, и больше Леон указаний у Кошки не спрашивал, сосредоточившись на поисках и прижимая к себе теплое тельце любимой кошечки. Хоть одно близкое существо к нему вернулось, хоть одно.
Давно стемнело. Засветились светлячки. Привычный по месяцам кошачьей жизни в дупле лесной шум наполнял разнообразными звуками ушки Лары. Вот сова заухала, заяц шарахнулся под куст, завели свои ночные трели певчие птички. Скрипят и стонут старые могучие деревья, шелестят ветки. Волчья стая завыла где-то вдали. В первые дни в мире Саир Лару очень пугали все эти звуки: она была абсолютно городским жителем и не могла бы отличить пение жаворонка от рулад соловья. Потом она к этим пугающим звукам привыкла, а сейчас даже с легкой ностальгией вспоминала то время — как тогда все было просто: выжить, вернуться домой в родное тело и все!
Кошачья сущность, удостоверившись утром в охотничьей хижине, что платье спасено Огастом и полконя не пропадут понапрасну, ушла в свои размышления и Лару не тревожила. Но к вечеру обеспокоилась долгим отсутствием кормежки и пробудилась от спячки (то есть, от размышлений, конечно же!):
«Где завтрак, обед и ужин? Что за дела творятся?»
«Ищем».
«Кого?» — деловито осведомилась кошачья сущность, сладко потягиваясь внутри Лары.
«Нас. То бишь, леди Ардамас».
Кошка ошеломленно замолчала. Подумала. Сообразила. Хмыкнула: