Высказался и король Варт Зоилар:
— Значит, ты не случайно называла вчера генерала по имени, сестра. Мне сразу показалось, что ты что-то от меня скрываешь, что-то недоговариваешь. Может, теперь все расскажешь, раз лорд Ардамас ни в чем признаваться не хочет? — грозно нахмурился Варт и гневно воззрился на генерала.
Леон широко расставил ноги, скрестил руки на груди и с мрачной усмешкой произнес, в упор смотря на Лару:
— Далеко пойдете, ваше высочество, в столь юном возрасте — и уже такой выдающийся талант к лицемерию и притворству! — резко развернувшись к королю, Леон жестко сказал, как отрубил: — Мне признаваться не в чем! Меня с принцессой Соларой абсолютно ничего не связывает, между нами не было и нет никаких отношений!
На лицах Варта и Гильдара проступило сомнение: лорд Ардамас по праву имел репутацию безукоризненно честного человека, его слову верили все: от крестьян и солдат, до высокородных лордов. Никто и никогда не мог бы обвинить генерала во лжи. Король потер рукой ноющую от боли грудь и задумчиво спросил:
— Может, это последствия болезни Солары? У нее были сны про Леона и видения своего болезненного бреда она приняла за правду? Когда бы ты успела близко познакомиться с Леоном, Солара? Когда началась война, ты была слишком молода и больна, не выходила из своей комнаты, а теперь прошло едва ли больше недели, как Леон вернулся в столицу.
Лара посмотрела на каменное презрительное лицо Леона, на полные сомнений лица своих «родственников» и вознегодовала на несправедливость жизни: она тут за их общее счастье борется, а он — нет, чтобы помочь, так еще и упирается! Зараза вреднючая! Лара ни на миг не сомневалось, что счастье Леона в ней — она чуйкой это чуяла! И потом, если бы счастье Леона ждало его в поместье Ардамасов в лице какой-нибудь местной девицы-красавицы, то Ведунья не волновалась бы, что он его упустит. А он сейчас именно, что упускает, вовсю упускает и даже удержать не пробует!
А теперь вопрос всех вопросов: если им самой Судьбой предначертано быть вместе, то где помощь от этой самой Судьбы?! Напланировала тут, предначертала, значит, — и в кусты спряталась?! Могли Высшие Силы послать Леону какое-нибудь откровение свыше, помочь ему почувствовать образовавшуюся между ними за последние месяцы родственную связь их душ, внушить ему безотчетное доверие к ней? Или на одну только Слепую Ведунью понадеялись? Крайние легкомыслие и беспечность с их стороны, очень не подобающие Высшим Силам! Да к Леону хоть десяток пророчиц приведи — он все равно по собственному разумению поступит! (Поправка: по собственному
Вот и принудим окончательно (или хотя бы попытаемся). Кажется, еще не окончательно угас в ней присущий Кошке авантюризм. Когда успела познакомиться, спрашиваете? Лишь неделю как вернулся, говорите? Лара понурила голову и убито прошептала:
— Иногда достаточно и нескольких дней…
— Для чего?! — дружно пришли в замешательство и снова впали в гневную подозрительность король с кронпринцем.
Леон сардонически вздернул бровь:
— Ваше высочество, уж не намекаете ли вы на то, что изволили возлежать со мной на одной постели?! Это уже слишком, не находите?
Лара не выдержала и широко улыбнулась (кажется, напугав своей улыбкой всех мужчин, но да ладно). Еще бы ей не улыбаться, если она много недель в его постели, под его горячим боком почти каждую ночь спала!
— Намекать не намекаю, но доказать это могу!
Пока все мужчины пытались сообразить, как им отреагировать на это одиозное замечание: криком, руганью или уже ремень вытащить для наглющей девицы (именно такое намерение читалось на лице Леона), Лара собралась с духом.
«Эх, где наша не пропадала? Назвался груздем — полезай в кузов!» — и Лара озвучила доказательную базу
— Шрам от удара мечом на правом боку длиной сантиметров тридцать, чуть ниже — скорее всего ножевое ранение, шрам сантиметров пять, пулевое ранение на левом плече, зарубцевавшееся, но плохо зажившее, на левом бедре шрам сантиметров десять — видимо вскользь клинком задело, шрам ровный, а вот на внутренней стороне правого бедра рана рваная. На левой ягодице родимое пятнышко темно-красного цвета размером с мелкую монетку, а на спине, на пояснице — россыпь мелких коричневых родинок…
Совместные ванны позволили Ларе вдоволь налюбоваться на мускулистое тело генерала — она знала его тело лучше, чем свое собственное, новоприобретенное тело!
Прервал ее подробное описание опять-таки Гильдар: