— Думал, что заманил нас в ловушку? — с ненаигранным злобным торжеством воскликнула Азимандия, — Оу, и попал в нее сам! Какая неприятность, мой милый контракторий! Наверное, очень больно, да?
— Это… Живые… Цепи… — с усилием прохрипел Торий.
— Да, мой. И их невозможно снять, пока хозяин не отзовет Руну, — ласково проворковала Азимандия, — Ты будешь мучиться столько, сколько я захочу.
— Ты… инквизитор… Вечности? — душеторговец попытался сконцентрировать на мне взгляд, — Успокой… свою… Руну. Мы можем… договориться. Чего… ты хочешь?
Белый Дьявол молчал.
— Все, что у тебя есть, — прощебетала Азимандия, — Или ты думаешь, мы пришли, чтобы забрать несколько жалких Рун? Обман и предательство, мой милый контракторий, стоит очень дорого.
— Визу Аран… ты обезумела… глупая сука… Ты… рассказала… привела его в мой Домен, — он снова с ненавистью смотрел на нее, — Теперь… тебе… конец! Я заполучу… твою Руну… и ты узнаешь, что такое…
— Ты хнычешь, как жалкая рабыня, хотя наказание еще даже не началось! — презрительно бросила Азимандия. Она отвела назад руку, и в ладонь кел-леди прыгнул длинный заостренный осколок — останки одного из кристалл-стражей. Стремительное движение — и душеторговец охнул, выпучил глаза еще сильнее. Осколок глубоко вонзился в живот и Азимандия с неженской силой надавила, потроша его, будто рыбу.
— Как насчет извинений, мой? — с садистским экстазом поинтересовалась она, — Или еще? Может, поглубже?
Бессмертие обитателей Вечности не мешало им испытывать боль. Как оказалось, от нее не застрахованы даже золотые Восходящие. Что ж, это понятно — ведь боль невозможно отделить от наслаждения, а утонченные гедонисты Кел возвели его в ранг искусства. Я бы не удивился, если Флекс Торий тоже обладал эрос-усилителем, обостряющим ощущения — и теперь он плакал, визжал, стонал, умолял. Все это было мерзко и так знакомо — совсем недавно подобный процесс мой визави учинил над самой Азимандией, а теперь с ее помощью ломал душеторговца. Грубо, через колено — но надо признать, очень действенно.
— Оу, ничто так не влияет на вежливость, как небольшой урок боли. А насчет твоих глупых угроз, мой… — беззаботно сообщила Азимандия, отряхивая окровавленные руки, — Я поиграю с тобой и сотру, когда захочу. Как того нео из Золотых Варваров. Так что мне ничего не будет, мой милый контракторий. А вот что будет с тобой, зависит только от твоего поведения…
— Чего… ты хочешь?
— Я предлагаю тебе новую сделку, мой! — ослепительно улыбнулась Азимандия, — Есть два варианта ее исполнения, хороший и плохой… При хорошем ты сам отдаешь все свои Руны и Монеты. А мы отзываем Цепи и позволяем тебе уйти. При плохом… твоя Печать ведь не выпустит отсюда никого, даже твою душу? Прекрасно продуманная конструкция, поздравляю! Мы ей воспользуемся. Будем убивать тебя, воскрешать на твоем же Алтаре и убивать снова, пока ты не опустеешь.
Несмотря на мучительную боль, которую явно испытывал Торий, его губы скривились в презрительной усмешке:
— Безумцы, на что… вы рассчитываете… За мной… другие… Ты… и твой нео… пожалеете, что пришли… в мой Дом. Вас… везде… найдут…
— Но это будет потом, мой, — беспечно отмахнулась Азимандия, — Значит, мы заключаем плохую сделку?
В этот момент Белый Дьявол резко обернулся. Возле Алтаря Душ неожиданно начала формироваться, словно складываясь из вихря Звездной Крови, новая фигура. Забытая нами Морвена, решившая возродиться! Видимо, победу было рано праздновать, и мой вселенец метнулся к Алтарю, а Азимандия вновь раскрыла Скрижаль… однако все оказалось гораздо проще.
Домоправительница торговца упала на колени, скрещивая руки. Знакомая поза, означающая полную покорность — много раз видел подобное в исполнении Юки. Она крикнула, обращаясь к Белому Дьяволу:
— Не убивай меня! Я хочу помочь!