Антимаг

Так и получилось: едва Стриж спустился на один пролёт вниз по лестнице, как к нему, бряцая железом, кинулись трое до зубов вооружённых молодчиков.

— Охранять темницу, никого не пускать! — подражая басу Феба, приказал Стриж.

Мордовороты дружно развернулись и кинулись к подвалу. Лёха облегчённо выдохнул. Как оказалось — зря.

— Что происходит? — услышал он властный бас этажом ниже.

— Ваша светлость… — торопливо зачастил чей-то голос. — Майлз убит…

Стриж услышал характерный лязг доспехов и топот ног, обутых в тяжёлые сапоги.

Граф Гарм, чтоб он сдох, собственной персоной. Да ещё и с вооружённой свитой. Будь он один — может Лёха и рискнул бы подобраться под личиной сына и убить говнюка раньше, чем тот сообразит в чём дело. Может даже ему бы удалось уволочь тело наверх, спрятать среди трофеев, а самому выбраться в графском облике и одежде. Но охрана…

Опытные бойцы нашпигуют его железом так быстро, что вряд ли даже демон справится с восстановлением. Если он вообще возьмётся за лечение.

Просто пройти мимо — тоже не вариант. Если даже Гарм в суете поднявшейся тревоги не заметит, что у его сына изменился язык тела, то совершенно точно подзовёт к себе и спросит что там с девчонкой Кречетов. И тут Лёхе конец. Вряд ли граф был настолько дерьмовым отцом, чтобы не заметить, что у Феба изменился голос. И без этого Стриж слишком плохо говорил на местный манер, чтобы не вызвать подозрений.

Развернувшись, Лёха рванул на второй этаж, на ходу слегка оцарапав ладонь ножом. Забежав в первую попавшуюся дверь, он огляделся. Чья-то спальня, судя по кровати с балдахином — далеко не последнего человека в этом доме. Как бы не его покойной светлости Феба.

Лёха бросил взгляд на ладонь. Царапина кровоточила, и не думая заживать.

Гребанный демон!

— Его светлось Феб убит! — резанул по ушам чей-то крик.

Тут же крик подхватило ещё несколько глоток. Лёха метнулся к окну и от души хватанул кулаком по подоконнику: вместо нормальных створок здесь стояли четыре вертикальные узкие, в которые и кошке не протиснуться. А внизу уже какой-то грёбаный доброхот орал, указывая, куда побежал человек, «похожий на его светлость».

— Сука! — сквозь зубы прошипел Стриж.

Теперь лицо, которое знала каждая собака в этом особняке, стало помехой.

— Проснись, баба ты истеричная! — тихо рычал Лёха, ища выход. — Сделай мне другую рожу, утырок ты малохольный!

Ничего. Ни боли трансформации, ни воплей демона в голове.

— От инфаркта, что ли, сдох? — спросил сам себя Лёха, осторожно выглядывая из комнаты.

— Проверить путевой зал и двор! — услышал он голос Гарма-старшего.