«Как-то плохо сработало», — подумал Роман, вспоминая, как Маша отлетела, когда Волков ее толкнул.
Приложив магнитный ключ к двери подъезда, он повернулся к Маше, чувствуя себя на редкость глупо. Впервые за его теперь уже восемнадцать лет до дома его провожала девушка.
— Если честно, не знаю, что принято говорить в таких ситуациях, — начал он. — Просто «спасибо» подойдет?
— Спасибо скажешь, когда поднимешься в квартиру, — отрезала Маша, разглядывая кашпо с каким-то ярким цветком, подвешенное сбоку от двери.
— Маша, серьезно, это необязательно. Там уже Волкова, наверное, отпустили. Уверен, ему нужна помощь.
Роман попытался улыбнуться. Маша же повернулась к нему и посмотрела вдруг так, что ему стало неловко.
— Знал бы ты, как вы мне надоели. Оба, — неожиданно произнесла она.
Он хотел было сказать, что до вчерашнего дня даже словом с ней не обмолвился, но не стал. Кто ее знает, может, он ее за два дня успел достать. Это, правда, плохо увязывалось с теорией отца о девушках.
Роман распахнул дверь подъезда и пропустил Машу вперед. Консьерж посмотрел на него неодобрительно. Впрочем, он каждый раз так смотрел на Романа, вероятно, искренне полагая, что тот ведет излишне веселую жизнь.
В лифте ехали молча. Маша разглядывала кнопки, Роман — зачем-то — Машу. Сегодня ее волосы были собраны в хвост, и более короткие пряди у висков вылезли из общей массы. Роман почему-то завис, глядя на… кажется, этот цвет называется «русый»… завиток у Машиной щеки.
В квартире Роман быстро огляделся, надеясь, что не оставил с утра беспорядка. Домработница приходила по вторникам и пятницам, поэтому теоретически тут мог бы быть бардак. Впрочем, на практике Роман, б
— Проходи, пожалуйста, — вежливо предложил он. — Чаю? Кофе? Есть еще, кажется, какао.
Маша молча помотала головой, разглядывая его квартиру.
Роман попытался прикинуть, какое у нее могло сложиться впечатление. Квартира была, кажется, около шестидесяти квадратных метров. Слева от условной прихожей начиналась зона кухни, отделенная от основного пространства барной стойкой. За барной стойкой, в центре гостиной, стоял большой диван, развернутый к панорамному окну. Стеклянный журнальный столик перед диваном сверкал чистотой после очередного посещения домработницы. В дальнем левом углу, в большой нише, оформленной дизайнерской подсветкой, располагался подиум с кроватью, рядом с которой стоял стеллаж с книгами и несколькими моделями самолетов, которые Роман притащил из Лондона. За кроватью в нише был вход в гардеробную, к счастью, сейчас закрытый, потому что там у Романа порой бывал беспорядок, если он опаздывал в институт. Спальную зону предполагалось отделять ширмой, но Роман ни разу ее не сдвигал.
Правее ниши находилась дверь в ванную. А у правой стены, увешанной фотографиями европейских столиц, стоял рояль. Пафосно белый, что хоть и подходило под интерьер, выполненный в светло-серых тонах, однако очень не нравилось Роману. Но у дизайнера было свое чувство прекрасного. Идея купить рояль, кажется, была маминым вкладом в обустройство квартиры. Зачем, интересно, если она не собиралась приезжать даже на пару дней в году? Сам Роман уже и забыл, когда играл в последний раз.
— У тебя здесь мило и… уютно, — озвучила Маша, разуваясь.
— Спасибо, — отозвался Роман, хотя ему показалось, что она врет.
— Ты играешь? — Маша подошла к роялю и провела пальцами по закрытой крышке.
— Нет, он для красоты, — ответил Роман и понял, что, наверное, опять звучит невежливо, поэтому добавил: — Я давно не играю.
— Понятно, — протянула Маша и прошла к окну.