— Прогулка только после знакомства, — отрезал Димка и вышел из комнаты.
Лялька схватила лежавшую рядом подушку и запустила ее в сторону двери. Подушка не долетела.
— Ну и дурак, — сообщила Лялька и закрыла лицо руками.
От воспоминаний о встрече с LastGreen’ом было стыдно, а от осознания того, что Ромка так и не заглянул на ее страничку, — тошно.
Лялька встала с кровати и взяла со стола телефон. Разговором о LastGreen’е они с Димкой отвлеклись от воспоминаний о родителях, но стоило Димке уйти, как все опять нахлынуло. Не воспоминания — нет, а какая-то безнадежная, вязкая тоска. Лялька знала, что если уж она пришла, то уйдет теперь нескоро. В такие минуты она обычно звонила Ромке, слушала его голос, дыхание. Даже в слова особо не вникала. Ей достаточно было знать, что он рядом.
Ромка сбросил звонок после третьего гудка, и Лялька неожиданно для самой себя вдруг тоненько заскулила, как брошенный щенок. Звук был противный и раздражал ее саму. Не плач даже, а какой-то горловой стон не стон, писк не писк. Зажав рот рукой, Лялька метнулась к двери, которую Димка не удосужился закрыть, захлопнула ее и, опустившись на пол, прижала к себе недолетевшую подушку. Ромка сбросил ее звонок. Впервые за все то время, что они были друг у друга. Значит, ее больше для него нет? А есть ли она тогда вообще?
Телефон на подоконнике зазвонил, и Лялька, вскочив, бросилась к нему, прижимая к груди подушку, как щит. На экране светилось Ромкино фото. Сердце рвануло к горлу с такой силой, что Лялька всерьез испугалась, что, стоит ей открыть рот, и она его выплюнет. Такое глупое, бесполезное, израненное.
— Алло.
Она постаралась сказать это как можно спокойнее.
— Ляль, ты звонила. Я… не мог ответить.
Короткая заминка перед «не мог» больно резанула.
— Бывает, — сказала Лялька. Хотела небрежно, но, кажется, не получилось.
— Все хорошо? — спросил Ромка.
— Да, конечно, — соврала Лялька и замолчала.
Ромка тоже молчал. Она слышала его негромкое дыхание в динамике. Слышала щелчки поворотника. Вот только в этот раз его молчание почему-то не ощущалось уютным. Лялька зацепилась взглядом за настенные часы. Секундная стрелка с бабочкой на конце — сколько лет этим нелепым детским часам? — весело бежала по циферблату. Один круг, второй… Поворотник давно перестал щелкать, на радио, фоном звучавшем в машине, одна песня сменилась другой, а Ромка все молчал.
— Я хочу извиниться, — наконец подала голос Лялька.
На самом деле она не хотела извиняться. Она не считала, что, поцеловав любимого человека, сделала что-то плохое. Но Ромка молчал, и впервые это молчание не выглядело поддержкой. У них будто случился дисконнект.
Ромка вздохнул и после паузы произнес:
— Забыли, Ляль. Все нормально.
— Да? — Лялька нервно рассмеялась. — А мне вот кажется, ненормально. Ты то смайликами отписываешься, то звонки сбрасываешь.