— Здесь есть туалет? — неожиданно спросил Роман.
— Вовремя ты, — нервно заржал Дима и добавил: — Мы отвернемся, если что.
— Дурак, — фыркнул Роман. — Нам вода нужна и место с окном, в котором дверь закрывается.
— Как ты хорош в русском, — опять заржал Дима и двинулся по коридору, открывая все двери подряд. — Место с окном, в котором дверь закрывается, ау? Ты где?
Роман снова фыркнул и пошел за ним. Яна двинулась следом, радуясь тому, что признаний от нее никаких пока не требуют. Нужно же было найти хоть какой-то повод для радости.
— Есть! Всё как вы заказывали, сэр, — Дима распахнул одну из дверей и, как заправский дворецкий, склонился перед подошедшим Романом.
Тот вполголоса что-то сказал на английском, мельком оглянувшись на Яну.
— Это было грубо, — прокомментировал Дима и придержал перед Яной дверь.
То, как демонстративно он при этом на нее не смотрел, давало понять, что признаваться во всем все-таки придется.
Туалетом комнату назвать можно было с натяжкой. Сантехнику пока не установили, зато из стены торчал кран с технической водой, о чем сообщала надпись, сделанная маркером на стене. Дима плотно прикрыл дверь. Роман тем временем стащил куртку и толстовку, оставшись в футболке с Человеком-пауком. Толстовку он бросил на пол под кран, а кожаную куртку, придирчиво оглядев, надел обратно. Пустив воду на толстовку, Роман повернулся к Диме.
— Зальешь офисные помещения — тебе выставят счет за ремонт, — прокомментировал Дима. Впрочем, было видно, что он говорит просто потому, что молчать, кажется, не может. Когда он, сбросив куртку на пол, тоже стащил через голову толстовку и его челка задралась вверх, Яна заметила на его лбу испарину.
Намочив обе толстовки, мальчишки подоткнули их под дверь. Роман привстал на цыпочки и провел пальцами по верхнему краю двери, а потом, передав Диме куртку, стащил с себя футболку и тоже положил под кран.
— Если футболок не хватит, будем раздевать виновницу торжества, — бодрым тоном сообщил Дима, по-прежнему не глядя на Яну, и, вернув другу куртку, стянул с себя футболку и бросил ее на пол поверх Романовой.
— Только мы дураки. Нужно было оставить что-то, чем лицо прикрыть, — задумчиво сообщил Роман, глядя на то, как на их футболки льется вода, собираясь на ткани в мутную лужу с бело-рыжей пеной.
— У меня есть чистая вода и футболка, — вероятно, Яна стояла в какой-то особой точке, потому что ее звонкий голос разнесся по комнате эхом. — Отвернитесь только, — почти шепотом добавила она.
Дима тут же крутанулся на пятках. Роман отвернулся чуть медленнее. Кажется, он собирался перед этим что-то сказать, но передумал.
Яна сняла пальто и, зажав его коленями, стащила с себя футболку, а потом натянула пальто и застегнула его на все пуговицы, радуясь тому, что вырез не слишком глубокий, хотя край белья все же торчал. Вот кто не дал ей палантин из приемной прихватить?
— Вот. Ее порвать можно, — она протянула футболку Роману, успевшему, пока она раздевалась, заложить мокрой тканью верхнюю часть двери. Крестовский взял футболку и кивнул в знак благодарности.
Дима по-прежнему стоял, отвернувшись, и на его спине можно было сосчитать все позвонки. Особенно сейчас, когда он сгорбил плечи, сунув руки в карманы джинсов. Его куртка по-прежнему валялась на полу.
Роман разорвал футболку на три части, и Яна подала ему свою бутылку с водой. Как-то так получилось, что он оказался человеком, который, кажется, знал, что делать, и, похоже, за все тут отвечал. «А ведь мама считала его инфантильным и бесхребетным», — некстати подумалось Яне.