Наушник в ухе ожил, оповестив о входящем.
— Яна, ты где?
В тишине пустого коридора голос мамы раздался в ухе так громко, что Яна вздрогнула.
— Я в коридоре. С ребятами.
— Как в коридоре? Я где сказала тебе быть?
— Я вернулась, чтобы открыть им дверь.
Яна отвернулась от мальчишек и скользнула взглядом по стене. Наверное, здесь пробовали краску: четыре мазка разных оттенков перечеркивали серую поверхность.
— Яна, ты там задохнешься, — голос мамы прозвучал жутко спокойно.
— Здесь ничего не горит.
— Там тлеет, Яна. А современные материалы очень токсичны.
Мама говорила таким обычным тоном, будто вводила Яну в курс дел в офисе, и от этого было особенно жутко.
— Какая же ты все-таки дура. Как же можно было все так испортить? Я сейчас вызову пожарных. Помни о том, что ты ничего не знаешь.
В голосе мамы прозвучало усталое разочарование, и связь оборвалась.
— Что там? — первым подал голос Роман, и Яна отвела наконец взгляд от мазков краски.
— Здесь где-то что-то тлеет, — сказала Яна, удивившись тому, что ее голос звучит тоже совсем обычно. Без малейшей паники. — Но сейчас вызовут пожарных.
Дима принюхался и пожал плечами.
— Я не чувствую, но у меня еще, походу, отек не сошел.
Он шмыгнул носом.
Яна несколько секунд подумала, а потом набрала «один-один-два» и сообщила диспетчеру, что в здании их бизнес-центра пожар. Даже если тревога была учебной, Яна предпочитала заплатить гигантский штраф, лишь бы обезопасить ребят и себя. То, что она мысленно поставила себя на последнее место, ее удивило и немного обрадовало. Она вчера думала о том, что если измерять жизнь количеством людей, готовых за тебя пожертвовать собой, то она вроде как и не жила. Но ведь можно же еще мерить тем, ради скольких людей готов чем-то пожертвовать ты.
Яна убрала телефон и повернулась к ребятам. Дима внимательно рассматривал ее, а Роман — коридор.