Голова вновь начала болеть, и Лялька на миг прикрыла глаза. А что, если это не потенциальный маньяк, а просто маньяк? Что, если она не сможет его переиграть? Поспешно закрыв вкладку, она свернулась калачиком на кровати, сжимая телефон в руках. Очень хотелось, чтобы Ромка зашел на ее страничку под ее паролем, увидел эту переписку и позвонил ей. Вот только время шло, а звонков все не было. В ее пустом мире вообще ничего не было.
Весь следующий день Лялька не заходила в соцсети, не признаваясь даже самой себе, что просто боится. Идея переписки уже не выглядела хитрым ходом, и от одной мысли о ней к горлу подкатывала тошнота. Ромка не писал, Ромка не звонил, Ромка о ней совсем не вспоминал.
Уроки в онлайн-школе тянулись бесконечно: головная боль, начавшаяся еще вчера, так и не прошла до конца… А Ромка все не звонил.
Лялька решила подождать до шести и, если он так и не очнется, позвонить ему сама. Лежа на кровати с планшетом и слушая вполуха препода по физике, она таращилась в потолок, умирая от того, как медленно тянется время. Тамара Михайловна, решившая, что Лялька заболела, раз двадцать к ней заглядывала. Предлагала поесть, выпить чаю, прогуляться… Лялька неплохо к ней относилась, но такая забота — фальшивая, за деньги — бесила неимоверно. Какое ей дело до того, заморит Лялька себя голодом или нет? Места она все равно не потеряет. Должен же кто-то будет кормить Сергея и Димку. На очередное предложение поесть она сдалась, но не потому, что проголодалась, а чтобы от нее наконец отстали.
Спустившись на кухню, она съела бульон и салат и, прихватив кофе, собралась было к себе, но заглянувшая на запах кофе Тамара Михайловна до противного ласково сказала:
— Леночка, доктора пока запретили кофе.
Лялька вцепилась в чашку. Ей было плевать, что от кофе наверняка усилится головная боль. Ей было на все плевать. Какого черта они относятся к ней как к недееспособной? Какого черта ее во всем ограничили и все ей запретили?
— Леночка, — Тамара Михайловна подошла к ней и протянула руку за чашкой, — будь умницей.
«А я не хочу быть умницей!» — хотелось заорать Ляльке, но она лишь качнула головой и попыталась обойти домработницу.
— Леночка, Сергей оставил мне четкие указания. Кофе тебе пока нельзя. Если мы не справимся с режимом дома, то тебе придется поехать в клинику и побыть там до полного восстановления.
— До какого восстановления? — едва слышно уточнила Лялька, потому что о клинике слышала впервые.
По некрасивому лицу Тамары Михайловны пробежала тень. Она суетливо поправила прядь волос и улыбнулась:
— Пока головные боли не пройдут до конца и…
Лялька с размаху швырнула кружку в стену, та раскололась на три большие части, а горячий кофе выплеснулся на белые обои. Оттолкнув домработницу, Лялька бросилась вверх по лестнице. В ушах звенело, а в голове билась мысль, что Тамара Михайловна могла быть сообщницей Андрея. Допрашивала ли ее полиция? Нужно сказать Сергею. Нужно… Забежав к себе в комнату и захлопнув дверь, Лялька прижалась к ней спиной и съехала на пол. А если Сергей и так в курсе? Если они все заодно? Все против нее и Димки из-за этих проклятых денег! Зажав рот ладонью, Лялька разрыдалась. Где Димка? Он был наивным придурком, но он бы убил любого за Ляльку. Это она точно знала. И Ромка… наверное.
Ползком добравшись до кровати, Лялька вытащила из-под подушки телефон. Ромка не звонил и не писал.
Дрожащими руками она отыскала его номер и нажала на вызов.
Четыре бесконечных гудка ничего не происходило, а потом в трубке раздалось до боли знакомое «алло». Так говорил только Ромка. Это звучало не по-русски и в то же время не по-английски.
— Рома, — попыталась сказать Лялька, но вместо этого поперхнулась воздухом и закашлялась.
— Ляль?
В этом коротком «Ляль» прозвучало такое волнение, что у Ляльки отлегло от сердца. К черту Рябинину. Всех к черту!