Потом она повернулась к Элори:
– Твоя очередь.
Элори уставилась на свою подарочную коробку.
Наконец она сняла крышку. Лунный камень. Родильный оберег. О, бабушка… Стиснув камень в кулаке, Элори бросилась а распахнутые объятия Мойры и прижалась щекой к ее груди. Здесь она всегда находила утешение.
– Теперь ты, моя милая. Пусть мне будет дано помочь твоим малюткам войти в этот мир, как и было со многими поколениями детей с незапамятных времен.
Элори крепче сжала лунный камень.
– Софи он потребуется раньше.
Бабушка погладила ее по голове.
– Вряд ли. Двойняшки обычно появляются на свет быстрее.
Элори знала об этом, но сейчас у нее подкосились ноги, и она медленно опустилась на пол. Как она все выдержит?
Словно в тумане она смотрела, как были вручены другие подарки. Лорен восхитили сережки Джинии. На изготовление украшений у девочки ушло несколько часов нелегкого и кропотливого труда. Мойра со смехом приняла ярко-розовую блузку с надписью: «Лучшая бабушка на свете». А потом они пели вместе с Эрвином поздравительную песенку, прямо в тот момент, когда малыш зачаровал цветы, и на клумбе возникла надпись «С днем рождения!».
Затем Джиния дала Элори небольшую коробочку. Судя по тому, какая вдруг воцарилась тишина, внутри лежало что-то важное.
Элори даже замешкалась: от эмоций к горлу подкатил ком. Бабушка погладила ее по волосам.
– Давай, девочка. Это самый лучший подарок.
Элори открыла коробку. И нахмурилась. Это же ее кулон-сердечко. Вот что не давало ей покоя весь день – она чувствовала его отсутствие. Элори неволько прижала руку к шее, а Эрвин рассмеялся.
– Я его сегодня утром портировал. Мама говорит, что если для доброго дела, то колдуненку можно красть вещи!
Элори начала понимать, почему содержимое коробочки могло у кого-то вызвать подозрения.
– А что еще ты с ним сделал, мой милый?
– Не только я, – заявил Эрвин, запихивая в рот шоколадное печенье. – Много кто помогал. Почти что целый круг. Уменьшать-то сложно!
На взгляд Элори, сердечко не изменилось ни на йоту. Она обескураженно поглядела по сторонам. Ее подопечные казались очень гордыми. Значит, что-то определенно произошло.