«Мы позаботимся о вас! Доверьтесь нам, и мы все устроим!» — призывно закивали петли под новым порывом ветра.
Ольга, спотыкаясь, отступала назад. Челюсть ее отвисла, глаза выпучились, покрасневшие от полопавшихся сосудов белки словно выдавливало изнутри.
— Мы пришли, — закудахтала от безумного смеха Ди. Она опустилась в прах и, шамкая что-то себе под нос, стала пересыпать его из руки в руку, просеивая через пальцы, в точности как играет с песком девочка на морском берегу. Лишь с той разницей, что девочка после того, как ей надоест это занятие, побежит к маме или решит искупаться, а Ди никуда отсюда не уйдет.
Вит, переступив белыми от пыли ботинками, развернулся к нам лицом. Ничего общего с человеческим эта маска не имела. Он медленно снял с плеча ружье.
«Убей его», — с ледяным спокойствием произнес внутренний голос.
Я неловко потянулся к ножу, тихо простонав от новой вспышки боли в укушенной руке.
Встать было не под силу. Я встал на четвереньки и пополз в сторону. Вит не обращал на меня никакого внимания.
— Сколько времени? — прошептал я.
Нос катера плавно рассекал спокойную гладь моря, оставляя позади себя расходившиеся пенистые волны. Солнце, нежно коснувшись моря, зажгло его ясным золотым огнем.
Савелий, не отрываясь, с благоговением смотрел на закат. И хотя он прожил здесь почти всю жизнь, заход солнца всегда его завораживал, равно как и восход.
«Еще один день опустился в копилку жизни», — грустно улыбнулся он. Прошедший день только прибавил новых загадок.
В лодке еще находились двое мужчин. Первый — участковый райотдела Григорий Завьялов, высокий, худощавый, с коротко подстриженными темными волосами. На досиня выбритом подбородке ярко выделялся багровый шрам. Мокрая от пота рубашка с капитанскими погонами среди морских просторов смотрелась по меньшей мере нелепо. На поясе висела вытертая до белизны кобура. Вторым был Виктор, местный рыбак. Невысокий, широкоплечий, сбитый мужик с буйной копной волос и бородой, росшей от самых глаз.
Савелий связался с Григорием, и они вместе поехали в Соловки. Там они разыскали Виктора, знакомого Григория, который несколько раз бывал на турбазе, и все втроем отправились в Красную Щель.
Перед поездкой Савелий предупредил рыбака, что то, что он, возможно, увидит, не принесет ему удовольствия.
«Не приносит удовольствия только выдохшееся пиво, — фыркнул Виктор, загружаясь в лодку. С собой он взял ружье — старую одностволку, доставшуюся ему еще от деда. — Если ты о мертвяках, то не переживай. В шесть лет я видел, как трактор раздавил двух девок, так что на дохляков нагляделся».
По дороге Савелий выяснил, что в Красной Щели летом постоянно проживал знакомый Виктора — Климентий Инин.
«Я как раз закончил ремонтировать движок на его лодке. Завтра хотел с ребятами отогнать ее к нему. У него своя лодка, но разбирается он в ней не больше, чем я шарю в космической аэронавтике». Довольный своим сравнением, Виктор засмеялся, продемонстрировав Савелию отсутствие некоторых зубов. Он все время задумчиво почесывал бороду, и Савелий на всякий случай решил держаться от него подальше — кто знает, вдруг у него вши.
Наконец Виктор сказал, что они прибыли на место. Лодку пришлось вытолкать на берег.
Мужчины направились к лесу, Савелий расстегнул кобуру. У самых зарослей Виктор остановился, затем направился к едва видневшейся тропинке. Савелий и Григорий поспешили за ним.
Вскоре между деревьев мелькнуло что-то синее, и уже через минуту мужчины вышли к деревянным домикам. Оба были заперты на замки. Савелий обошел каждый домик, заглянул в окна. Вроде все нормально, и ничего не указывало на то, что здесь произошла какая-то трагедия. Правда, желательно все-таки оказаться внутри… Может, там под кроватями целый склад трупов. Но на дверях болтались увесистые замки, а частная собственность, пусть это даже две конуры в заброшенной глуши посреди леса, оставалась неприкосновенной и охраняемой законом.