— Оттуда. Знаю и всё.
— Пластинки есть?
— Нет. Я ж не фарцовщик, я играю, а не слушаю.
— Ты что, там был? — со значением выделив слово «там», понизил он голос.
— Доводилось, — неохотно сообщил я, потому что как раз «там» я и не был. Турция и Таиланд не считаются.
— И как оно — там?
— Да по-разному, смотря где. Отопления нет, цены бешеные, живут в кредит…
Хотел ещё про толерастию добавить, но вспомнил, что даже «там» она пока не особо в почёте.
— А в магазинах как? Правда, что всё есть?
— А, ну это да, полное изобилие. Только знаешь, фуфло это всё. Вместо натуральных продуктов — маргарин и пальмовое масло. Сто сортов соевой колбасы и сыр с заменителем молочного жира. На вкус гадость, и вредно для здоровья вдобавок. Мне не понравилось.
Кажется, я его поразил в самую печень. Человек, настолько пренебрежительно отзывающийся о Западе, просто обязан быть великим… неважно кем, великим музыкантом, например, — так и читалось в его глазах.
— Боря, — сунул мне руку для пожатия парень.
— Сэв, для своих Сева.
— А давай мы сейчас пойдём на хату, ты что-нибудь сыграешь.
— Я бы не против. Только беда вот — инструмента у меня нет. Я вообще без всего остался, ни документов, ни вещей.
— Как же так?
— Так получилось. Долго рассказывать.
— Ну-ка, подожди, — вскочил он вдруг и побежал к кучке студентов, хором распевающих под гитару.
Через минуту раздолбанные дрова, по какому-то недоразумению носящие гордое звание гитары, были в моих руках. Я повертел инструмент, размял пальцы и подстроил, насколько мог, струны. Честно предупредил, что я с большого бодуна, поэтому не в форме, а про гитару и говорить нечего. Оказалось, про меня тоже говорить нечего. Мои пальцы никогда не зажимали струн, судя по девственно розовой тонкой кожице, да и «память рук» в них отсутствовала. Ну ладно, на одну мелодию меня хватит, а концерт отменяется. Иначе кончится кровавыми мозолями. Надеюсь, хоть слух остался, а то позора не оберёшься. Голос проверю потом, наедине с собой.
Досадно вообще-то. Пятнадцать лет я в ведомственном ансамбле «Вихрь», когда со сцены и на конкурсах исполняли одно, на посиделках у большого начальства другое, а в междусобойчиках третье. У меня репертуар как у заправского лабуха. И такая оказия.