Пятиозерье

— Спасибо, я справлюсь сама. — Света снова поймала его взгляд, и, не давая времени на отказ, протянула восьмисотграммовую банку с винтовой крышкой, на всякий случай заботливо стерилизованную — совсем как под варенье, над паром от чайника…

— Н-не надо, подождите, я сейчас одну минуточку.

Пастырь душ человеческих суетливо исчез в недрах церкви, оставив Светлану на паперти. Через пару минут возвратился, неся пузатый металлический сосуд с широким горлом, плотно закрытый металлической же пробкой.

— Вот, возьмите. Потом вернёте, если… А может, мне всё-таки пойти с вами?

Судя по тону, отец Валентин подспудно надеялся, что девушка со странным взглядом откажется и навсегда исчезнет из его жизни. Света задумалась. Одной было страшно. Но потом вспомнился Лёшка, сильный и умный, и то, во что он превратился. Она молча покачала головой и начала спускаться по ступеням, прижимая к груди драгоценный сосуд.

Странно, батюшка не пригласил войти в храм. И даже не спросил имени, мелькнула у неё запоздалая мысль. Света толкнула свежевыкрашенную калитку и не увидела направленного ей в спину крёстного знамения…

10 августа, 11:59, лесная дорога

Шальной кураж, не покидавший Миху в последний час, испарился за несколько секунд — после того, как он услышал чужие выстрелы и увидел падающего Укропа — а потом Слона, стреляющего поверх капота «уазика».

Кирилл Ященко (он же Слон) оружие любил, но большей частью платонически, — стрелять из «Калашникова» ему ещё не приходилось. Автомат прыгал и дёргался в его руках, как будто был живым и стремился вырваться, — но резко контрастировал со спокойным и сосредоточенным лицом Слона.

Миху отпустило. Он вдруг понял, что это не компьютерная «стрелялка», где в запасе есть пяток жизней, что всё всерьёз, что вокруг летают настоящие пули, и одна из них может попасть в него, и это будет очень больно…

Позабыв напрочь про пистолет и про всё своё суперменство, Миха лихорадочно сдирал с себя окровавленный китель, когда за них со Слоном взялись по-настоящему.

Подоспевшие ребята Кравца ударили по «уазику» в пять стволов. Машина тут же осела на пробитых колёсах. Стёкла и фары разлетелись сотнями осколков. Из-под изрешечённого капота засвистели струи пара…

Двигатель закрыл присевшего Слона от жалящей смерти, патроны у него закончились, а все запасные магазины лежали в стремительно превращающейся в дуршлаг кабине…

— А ведь это, Миха, и не «бриганы» вовсе, — насмешливо сказал Слон; чувство юмора порой прорезалось у него в неожиданные моменты. — Пора валить нам отсюда…

Миха не отозвался.

Слон повернулся к нему.

Приятель лежал у полуоткрытой дверцы, и верхней части головы, начиная от нарисованных маркером бровей, у него просто не осталось. Трудно назвать головой мешанину из мозга, осколков кости и волос.

Слон сочувственно хмыкнул. Вынул из кармана скомканную зелёную повязку, быстро провёл несколько раз по автомату и сунул тёплую рукоять в руку Михе, с трудом разведя скрюченные пальцы.

В этот момент вспыхнул бензин, вытекающий из простреленного бензобака.

10 августа, 12:02, лесная дорога