— Это от голода. Меня тоже мутит.
— Я пить хочу, — сказала Маверик.
— Я тоже, — призналась Ольга.
— От голода, — повторил Анин.
Олег Сурта снова смотрел в кухонное окно. Анин не смог бороться с мыслью, что скоро все кончится, и голод, и жажда, все, с чужеродной мыслью. Он безвольно проглотил ее, даже не попытавшись отогнать, и разжевывал, разжевывал.
Еще несколько минут молчания и внутренних терзаний на собственный маневр.
Анжела Маверик снова заплакала, тихо, давясь, словно хотела, чтобы ее никто не услышал.
Ольга Сурта резко повернула голову.
— Что?
Анин посмотрел на нее, заметил взгляд, устремленный в окно, и тут же услышал какой-то смутный, трудноразличимый звук.
Это был звук приближавшегося автомобиля.
Глава 10
Это был сон. Сладкий, мягкий, податливый, как сахарная вата, нежный сон.
Разве это могло быть чем-то иным?
Пожалуй, почти минуту никто из четырех человек не дышал, опасаясь спугнуть общее наваждение. Они слушали, пытаясь отсортировать реальное от желаемого.
Гул двигателя крепчал, очень медленно, невыносимо мучительно и нудно, прямо-таки вызывающе, но все-таки крепчал. Изредка, на краткую секунду-другую гул пропадал, и тогда где-то внутри у каждого образовывался мгновенный лед, также сверхбыстро оттаивающий, стоило их слуху вновь уловить этот желанный, родной звук, ласкающий не только ухо, но и каждую клеточку изможденного тела, покрывающегося плотной пленкой из собственного пота.
Автомобиль приближался к хутору.
Спустя минуту невыносимого ожидания в этом уже ни у кого не оставалось сомнений.
— Машина, — прохрипел Олег Сурта, наконец оторвался от стены и бросился в соседнюю комнату к окнам фасада.
За ним — жена. Затем Анжела Маверик, ее движения были неверными, словно нарушилась координация, та же похожесть на пьяную.