Богомол

Не поворачивая головы, Донской добавил:

— Я вполне серьезно. Будем ходить туда. Да и вонять не будет.

Сурта поднял крышку погреба. Заглянул туда. Несколько секунд рассматривал загустевшую темноту, затем тихо позвал Ольгу. Та встала с пола и, заметив тень ухмылки на губах Донского, покраснела еще сильнее.

Какое-то время она противилась, прежде чем все-таки спустилась в погреб. Сурта прикрыл крышку и следил за окном, но мысленно был внизу, вместе с женой.

Анжела Маверик смотрела в угол. Она тоже заметила ухмылку Донского. У нее горели уши. Ей казалось, это она пошла по естественной нужде, а не другая девушка. Она прислушалась к себе и поняла, что так же не прочь сходить в туалет.

Из-под пола послышался тихий голос. Сурта поднял крышку погреба и помог жене выбраться. Ольга остановилась на пороге кухоньки, будто не желая оказаться в поле зрения Донского. Олег настойчиво подтолкнул ее, и она заняла прежнее место.

Растягивая слова, донской заявил:

— После того, как каждый сходит туда по нескольку раз, мы перестанем обращать на это внимание.

Ну уж нет, подумала Ольга. Больше она туда не спустится, будет терпеть, пока их не найдут или пока она не лопнет.

В течение следующих сорока минут в погреб спускались еще трое: Сурта, Маверик и даже Грожин. Все молчали, никто ни с кем не встречался взглядом.

Олег Сурта, заметивший, что жена поникла, вдруг подумал, что их давит, казалось бы, совсем не то — не богомол, не страх смерти, просто что-то несущественное по сравнению с тем, что их ждет. Желая разрядить ситуацию, он искал тему, способную отвлечь их.

Парень прошел к окну, выходившему во двор, и тут заметил ружье, лежащее недалеко от крыльца веранды. Он заговори, обращаясь главным образом к Донскому:

— Мы дали маху. Когда тварь напала на Вересова, можно было взять ружье во дворе.

Донской не отреагировал. Как и остальные, только Грожин посмотрел на Сурту, внимательно изучая его. Сурта добавил:

— Если бы не чертов микроавтобус, мы могли подстрелить эту гадину.

Донской посмотрел на него:

— Как?

— Она… пожирает тело. Она закрыта, когда хватает… человека, но позже… если, конечно, выждать, вытерпеть такое, она более заметна из-за уменьшившегося тела, — пауза. — Вот я и говорю, не будь «фольксвагена» перед домом… — Он замолчал, чувствуя невероятное напряжение после того, как не смог произнести то, что видели глаза.

Донской медленно, словно размышляя вслух, произнес:

— Нам бы в любом случае ничего не светило. Мне кажется, богомол понимает, что его жертвы «плюются» чем-то опасным. Не все, только те, у кого что-то в руках. Может, когда он убил первых из нас, он еще не знал этого. Но сейчас — знает. Поэтому он и сместился за автобус, — Донской хрустнул суставами, распрямляя ноги. — Свой шанс мы уже упустили в самом начале. Если он, конечно, был.