Положение спас подоспевший Хантер, заверивший, что муж сам в состоянии сопроводить свою жену подышать свежим воздухом. Адепту пришлось откланяться. Я лишь успела почувствовать, как в руку молниеносно сунули записку. Времени смотреть, что именно мне передали, не было, но выкинуть… мало ли зорких сплетников вокруг. Поднимут, прочтут, а потом еще и извратят. Нет уж.
– Наверху все готово. Ты как?
Я, передернув плечами, то ли от сквозняка, то ли от грядущего, лишь сглотнула.
– Давай уже покончим с этим. Так или иначе, но мне надоело ощущать себя мишенью.
– Моя маленькая отчаянная и смелая… – невесть с чего сказал сиятельный, пока мы поднимались по каменной лестнице все выше и выше.
Но вот над макушкой прошелся порыв ветра. Еще ступенька – и в лицо дыхнуло холодком. Я задрала голову и увидела, что выше – только звездное небо да три полные луны. Не иначе им стало интересно, что за действо развернется сейчас так близко, почти под ними.
Каменная площадка. Не слишком большая, но достаточно широкая для того, чтобы на ней поместилось пятеро здоровенных ездовых ящеров (если кому в голову придет такая дурная идея – приволочь рептилий сюда). А в центре – пентаграмма, по который пробегали сполохи пламени. Были здесь и архимаг, застывший в предвкушении, и лорд Тейрин, чуть поодаль, у самых каменных зубцов, что служили своеобразным ограждением смотровой площадки башни. А еще – несколько незнакомых сиятельных, в облачении стражей.
– Ложитесь в центр пентаграммы, леди, – маг указал на свою напольную живопись.
Закравшаяся было ко мне в голову мысль о том, что я подхвачу на этих камнях пневмонию, разбилась о жар под ногами. Даже через подошву балеток я почувствовала: если кладка у лестницы холодила, то горячие камни под пентаграммой, навевали воспоминания о песках Анчара.
Я зашла в центр магического рисунка и начала присаживаться, когда прозвучало сварливое мага:
– Лучше бы раздеться, чтобы голой кожей…
На что тут же отозвался муженек:
– Если ваши расчеты верны, то и дюйм ткани не помеха, а если нет, то отсутствие платья ритуал не спасет… – А под конец реплики не упустил возможности поддеть: – Или вам так хочется увидеть леди обнаженной…
Недосказанность оказалась столь провокационной, что архимаг закашлялся, а потом с удвоенным рвением начал выводить пассы руками.
Последнее, что я увидела, перед тем, как мои плечи коснулись гранита, стало лицо Хантера. Решительное. Сосредоточенное. А потом лишь чернильную синь неба, да созвездия, знакомые с детства. И три луны-насмешницы.
Архимаг что-то завывал, кастуя заклинания, вливая энергию в пентаграмму. Я чувствовала, как и до того горячие камни и вовсе наливаются огнем, словно песок под полуденным солнцем, так и норовя обжечь. С последним выкриком мага меня скрутила резкая боль. Словно разом бросили в самое жерло вулкана. Огонь оказался повсюду, и даже внутри меня. Я захлебывалась в жарком воздухе, как в зыбучих блуждающих песках. Это уже была не просто выворачивающая наизнанку боль, а агония.
Крик Хантера «Остановите!», как и его глухой удар об энергетический барьер, возникший вокруг пентаграммы, успел пробиться в мой затуманенный разум, когда я могла еще что-то осознавать и понимать.
Пытка. Самая настоящая пытка, в которой каждая секунда – вечность. А таких целых семь… Или тринадцать. Я выгнулась дугою. Вместе со мною кричал еще кто-то…
Микаэль – скорее не поняла разумом, а угадала.
Глаза невольно распахнулись, и я увидела луч, бивший из моей груди.