Когда придет дождь

Вода капает с кончика моего носа и с подбородка. Я стою как статуя, не мешая ей течь.

– Карл! Карл! Ты что вытворяешь?

Мама и Дебби несутся ко мне.

– Карл, что случилось?

Мама нагибается и подхватывает сброшенную одежду.

– Карл, ты же промок до нитки. Нельзя так стоять. Пошли домой. Идем.

Они прыгают вокруг меня, словно пара ворон возле зверюшки, сбитой машиной. Я и есть такая зверюшка: мертвая, пустая, ненужная и гниющая. Какой-нибудь кролик или лис, размазанный по асфальту промчавшимся грузовиком.

Мама и тетка тянут и толкают меня. Я не противлюсь, позволяю им тащить меня мимо магазинчиков, вверх по лестнице и вдоль прохода. Я невероятно озяб и чудовищно устал.

– Я наполню тебе ванну. Не спорь. После горячей ванны ты как заново родишься, – заявляет Дебби, шумно поднимаясь наверх.

Оглядываю гостиную. Полоса черной плесени успела покрыть стену, протянувшись от пола до потолка. Широкая, со знакомым запахом гнили, однако Роба здесь нет.

– Поднимайся и лезь в ванну, – говорит мама.

Я не двигаюсь.

– Тебя что, как маленького, на руках отнести и выкупать?

Угроза смешная, но она действует. Мамины слова пробивают барьер оцепенения.

– Нет. Я сам. Сейчас пойду.

По пути в ванную протискиваюсь мимо Дебби. Тетка старается не смотреть мне в глаза. Наверное, нервничает. Или побаивается, что я действительно спятил. Или еще что-то. Не хочу гадать. Вижу только, как она торопится поскорее спуститься. «Поскорее» с ее весом не получается.

Вхожу и закрываю дверь ванной на задвижку. Грохочет наливающаяся вода. От нее поднимается облако пара. Кран умывальника подтекает. Давным-давно, когда я только вернулся из больницы, он первым начал сводить меня с ума. Тянусь к вентилю и крепко его заворачиваю. Кран умолкает.

Ванна набралась до краев. Стягиваю с себя мокрые носки, джинсы, трусы. Потом закрываю краны. Я уже готов залезть в воду, как в мозгу мелькает картина. Роб. Его бледное тело на дне ванны. Но на самом деле меня цепляет не тот Роб. Не утопленник, вытащенный из озера. Я вспоминаю тело на койке, одетое в чистую белую рубашку. Его глаза закрыты. Закрытые глаза на чисто вымытом лице.

«Это не он, – мысленно твержу себе. – Не он».

Так оно и есть. Это всего лишь мой возбужденный мозг пытается разобраться с окружающей реальностью. Интересно, наступит ли время, когда вода снова станет для меня просто водой? Забуду ли я когда-нибудь, как он выглядит?