Проклятие замка Комрек

– А они даже и половины всего не знают.

Например, того, что случилось с крупным финансистом Дугласом Хойлом? – подумал Эш про себя. А как начальник службы безопасности замка Комрек, Бэббидж, конечно, должен был привлечь полицию.

– Есть какие-нибудь догадки? – неожиданно спросил Бэббидж.

– Догадки?

– Дурацкий вопрос – вы ведь только сюда добрались. Мне просто, любопытно, что значит все эта хренотень – может, вы здесь что-то уже учуяли?

– О, я много чего учуял.

Все встревожились.

– Уже? – сказал Хельстрем, которому из-за странно сжатых черт лица достаточно было чуть сдвинуть брови, чтобы приобрести насупленный вид.

– Ну, это скорее некое неприятное чувство в глубине души. Когда так долго занимаешься подобной работой, как моя, то неизбежно начинаешь что-то чуять. Особенно в таких старинных зданиях, как Комрек, главным образом, потому что они имеют долгую историю и в их стенах часто происходили страшные и жестокие события. Если представить себе, что самая ткань строения – каменная кладка, деревянные балки, любой из первоначально использованных материалов – действует как своего рода магнитофон или камера, то время от времени кто-то или что-то запускает воспроизведение записи. Это может быть убийство, случившееся много веков назад, а чаще просто повседневная рутина – например, какой-нибудь человек, может быть, слуга, привычно ходивший по определенной лестнице или коридору и наложивший отпечаток на само здание.

Он сделал паузу, чтобы посмотреть поочередно на лицо каждого: у Хельстрема по-прежнему был насупленный вид, Бэббидж взирал на Эша, как если бы тот был сумасшедшим, Дерриман представлялся просто испуганным, а старшая медсестра Кранц смотрела на него с нескрываемым отвращением. Для облегчения он перевел взгляд на Дельфину, чье лицо выражало, по меньшей мере, ободрение.

– Мало того, – насмешливо продолжал Эш, – ваши клиенты – или гости – кажутся неестественно подавленными, но остаются настороже. Доктор Причард сообщил мне, что они так или иначе принимают седативные препараты, но, кажется, своеобразное чувство беспокойства все-таки в них проникает. И каждый ваш сотрудник тоже по-своему нервничает. Например, наша официантка.

– Хлоя? Она очень молода, держится крайне натянуто и, ко всему прочему, осведомлена о вашей профессии. Как уже и все остальные наши сотрудники. Слух о вашем прибытии неминуемо распространился среди персонала, а затем, из-за глупых сплетен, которых не остановить, дошел и до наших гостей. Но куда вы гнете, Эш?

– Никуда, собственно. Просто пытаюсь составить общую картину.

– Тогда вы ее составите сегодня вечером, после того, как закончите первоначальную разведку. Часть пути вас будет сопровождать Бэббидж, а Дерриман послужит вашим гидом в каждый закуток замка. Жду вас у себя в кабинете – нет, давайте устроим это в моей квартире наверху – в шесть тридцать, и тогда вы сможете сделать свой первый доклад и сообщить мне, что, по-вашему, должно быть предпринято, чтобы разрешить данную ситуацию.

С этими словами Хельстрем повернулся и направился к двустворчатым дверям ресторана. Старшая медсестра Кранц последовала за ним, но сначала окинула долгим взглядом Дельфину, а затем еще раз с презрением посмотрела на Эша.

Что же происходит между Кранц и Дельфиной? Профессиональное соперничество? Презрение медсестры к психологам в целом?

Он отбросил эту мысль и указал на два пустых стула за своим столом.

– Почему бы не присоединиться к нам на чашку кофе, – пригласил он Дерримана и Бэббиджа, – и мы сможем обсудить, какие места мне надо обследовать в первую очередь.

Бэббидж отказался.

– Я буду у себя в кабинете, так что зайдите за мной, когда закончите. Мистер Дерриман проводит вас ко мне.