Второй

После 15 минут изысканий, Второй, отряхивая камуфляж, оглядываясь на Мельника, шепотом только мне говорит:

— Картинка следующая. Приехали две машины. Иномарки. Из одной (типа микрофургона) вытолкали, судя по следам, 9 человек. Было четверо сопровождающих. Мужчины. Высокие, тяжелые, шаги у них широкие с глубокими следами. Армейская обувь. А чуть в стороне у первой машины стояли еще двое. Один в дорогих туфлях, второй в спортивной обуви (подошва рифленая, достаточно характерная). Тот, что в кроссовках, курил тонкие сигареты. Тот, что в дорогих туфлях — слегка хромал, опираясь на палку. Они стояли и просто наблюдали. Те, кого вытолкали из машины, шли как-то странно, словно им трудно идти было. Цепочки следов слишком путанные, как будто если люди шли, шатались, падали, поднимались. Активно в процесс вмешивались только четверо в берцах. Они их и охраняли и подталкивали.

После уложили на землю. Стрелял кто-то сам. Пули и гильзы из одного оружия. А одного из привезенных, почему-то не ликвидировали, а подняли и снова отвели к машине. И вся эта история происходила от 5 до 15 часов назад… Следов от росы на вещах нет. Но, судя по расстановке и событиям, до темноты. Споры чуть подвяли на солнце. Знать бы, сколько по времени они с тел на поляну перебирались? И сколько по времени процесс распада тел после взрыва кокона был? Тогда и точное время установили бы. А вот основной цели мероприятия я так и не понимаю. Зачем? Какой в этом смысл? Устроить масштабный целенаправленный выброс? Сформировать рой? Зачем уничтожать 8 кукол из 9, одну оставлять в живых и выпускать споры. Группа зачистки работает другими методами. Даже если представить что из Санатория привезли готовых к посеву особей чтобы уничтожить их в таком месте, то почему не ликвидировали последствия. Тут же массовое заражение может быть. Варианты есть какие ни будь?

Я стою совершенно огороженный. Вариантов у меня вообще нет. Я бы даже до тех версий, что выдвигает Второй, недодумался.

— Не знаю. Может дело не в уничтожении кукол, а в засорении площадки? Может кто-то артефакты спрятать хотел, чтоб не фонили и не сияли. Вывести из строя энергетическую систему. Но все как то глупо получается. Площадка в любом случае чистой будет. Сколько споры на свежем воздухе пролежат под солнцем- ну, дней пять, десять, максимум месяц. Тем боле в таком состоянии они не активные. Для активации пустое тело надо. А тут на кладбище не хоронят уже очень давно.

— Вот и я не знаю. Так. Надо думать что делать дальше. Могилу рыть для пробы будем или ты говоришь что в этом месте ничего нет?

Я оглядываю еще раз поляну со старыми могильными плитами и каким-то чувством понимаю что искать не имеет смысла. Не в этом месте. Здесь фонили не отдельные какие-то куски артефактов а мелкая сыпучая субстанция содержащая в себе слишком маленькие кусочки. Может быть конечно, где-то в этой сыпучке мог попасться большой самородок, но я не видел ничего кроме однородного темно-багрового света, с трудом пробивающегося сквозь покрытую спорами поверхность.

— Поляну чистить будем? — спрашиваю я у Второго.

Он озадаченно вздыхает.

— Не чем особо чистить. Соли у меня максимум две пригоршни. Пожечь можно было б, да катализатора не хватит. И вообще- представь какой факел будет. Мы до периметра удрать не успеем- заметут.

Я хлопаю себя по карманам. У меня соли тоже не густо. Килограммами с собой ее же носить не будешь, а весь арсенал в машине. Но идти сейчас к Опелю, а после возвращаться, чтобы залить химией, слишком рискованно. Итак с каждой минутой все больше и больше растет опасность что кто-то нас обнаружит. Сложно после будет объяснить что делают три мужика с лопатой и киркой среди старых могил.

Мельник проявляя стоическое спокойствие то ли бывшего гота то ли действительно философа по жизни, молча ждет в стороне до чего мы договоримся.

Заканчивается все вытряхиванием из карманов всех запасов соли и принятым решением — бежать как можно быстрее.

— Одежку можно забрать? — вдруг спрашивает Мельник. — Она ж новая совсем. Я бы продал.

— А то что она может с трупов быть тебя не смущает? — спрашивает Второй.

— Не-а. Сегодня они покойнички, а завтра я. Шмотки им я так понимаю не понадобятся, а мне пока я живой вполне пригодится могут. Думаю, мертвые не против бы были… — слишком уж и реалистично и цинично говорит Мельник. Меня от брезгливости уже выкручивает. Но в том что он говорит рациональное зерно есть. У каждого свои принципы и моральные понятия. То, что для меня неприемлемо, для него нормально.

Тем более, по сути говоря, он же так и не понял что произошло на поляне. Он ведь кроме груды сложенных вещей и каких-то следов ничего не видел. Для него ни рассказ Второго о массовом расстреле не имеет значения, ни выводы о распаде тел. Он все воспринимает как очередную страшную байку из склепа. Интересно, кто мы в его глазах? Надо спросить будет, если все таки благополучно выберемся.

Второй, бросая последнюю горсть соли, щелкает зажигалкой и подносит ее к искоркам спор. Пламя начинает плясать чуть веселее.

— Побежали, — говорит Второй. Он подталкивает вперед Мельника, несущего в руках горку одежды, и стараясь не грохотать инвентарем, просит двигаться как можно быстрее. Я изо всех сил пытаюсь не отставать от них.

* * *

В принципе, добежали нормально. Мельника пришлось прихватить с собой. Второй расстелил ему армейскую раскладушку, я посмотрел на свой топчан, на диван Второго и понял что Берлога медленно но верно превращается толи в военный лагерь толи в ночлежку.