Кори не числился в армии, но работал в лаборатории при гарнизоне. Туда попасть было сложнее, — в лабораторию не любили пускать посторонних, а тем более женщин. Но иногда Кори сам приходил к нам в башню, — при врагах он был серьезен и сдержан, даже свои непокорные рыжие волосы заплетал в тугую косу. В дни, когда он появлялся, было легче дышать.
Я считалась ополченцем, а работала помощницей начальника гарнизона. Через меня проходили все военные новости Эджаля, — ведь именно я сидела за наборной доской, и под диктовку начальника гарнизона складывала резные символы и отпечатывала послания. Но новостей было так мало, что меня чаще отправляли с письмами на соседний военный пост.
Там я познакомилась с Нори.
Нори стал отличным прикрытием. Он был милым и не особо умным, жил не в самом Эджале, а на посту возле газовой вышки. Переехать ко мне он не мог, и я к нему тоже, поэтому мы лишь встречались время от времени. Зато в гарнизоне все знали, что я не одинока, — у меня был повод отвергать ухаживания. Не стоило с кем-то сближаться в самом Эджале: у меня был собственный домик, в который я не хотела впускать врагов, — ведь там обычно собиралась наша команда.
Мы всегда встречались, когда кто-то возвращался из города, приносил письма и последние новости о доме. Сидели за столом, говорили на родном языке и пили, а за окном была ночная тишина Эджаля, — пыльная и душная летом, холодная и ветреная зимой.
Мы сидели так и перед самой войной. Считанные дни оставались до звука флейты, до призыва, и я сгорала от нетерпения и жажды битвы.
— В моей команде были Коул и Кори, — сказала я и взглянула на Мельтиара. Отблески звезд мерцали в его волосах, рассвет все не шел. — Мы были скрытыми в Эджале.
— О, Эджаль. — Мельтиар крепче сжал мою руку. Я чувствовала, что он улыбается. — Эджаль был очищен идеально. Красиво и быстро.
Тепло, звон счастья, гордость, — чувства почти нестерпимые, — переполнили душу. Я хотела обернуться, прикоснуться к Коулу и Кори, сказать им: «Вы слышали?! Мельтиар похвалил нас!»
Но кругом был лишь шепот травы, бескрайняя равнина под звездным небом.
До завоевания мир был иным.
Как и теперь, небо тогда не всегда было ясным, облака скрывали звезды, заслоняли небесную реку. Но звезды, живущие на земле, сияли ясно — днем и ночью. В любое время года, и когда листья распускались, и когда желтели и опадали, — звездный свет сиял по всему миру, песни звучали и не смолкали.
Люди не жили в пещерах, под защитой запечатанных скал, и не теснились в душных городах, подобно врагам. По всей земле были разбросаны селения, наполненные светом, ведь в сердце каждой деревни сиял звездный источник.
Душа мира поднималась из глубин земли, мерцала в водах рек, звенела в струях водопада, наполняла светом камни.
Люди собирались вокруг источников, пили свет и отдавали его. Песни сплетались с голосами звездных потоков, с волшебством мира. И источники сияли все ярче, песни звучали все чище.
Мир не знал тогда опасности и оков. Многое свершалось в видениях и наяву, но сохранилось лишь в легендах. Многие песни теперь утеряны, знания исчезли. Свет источников померк, скрылся в глубинах мира.
Те дни стали забытым временем, и виной тому враги.
В поисках нового дома они причалили к звездным берегам и обрушили на них свою ненависть. Потому что больше всего на свете ненавидели волшебство, поющую душу мира. Звезды гибли от их оружия, но этого врагам было мало.
Стремясь избавиться от волшебства, враги выжигали землю. Ядовитым пеплом и раскаленным железом клеймили мир, он бился в агонии. Но не умер — лишь уснул тяжелым сном, и свет померк.
Но первый источник, самый могущественный и древний, продолжал сиять. Он был скрыт сводами гор, черным камнем, лабиринтом пещер. Враги не нашли его.
ebooksa