– Выпейте чаю, – посоветовала Джин.
Ева вышла из ступора.
– Чаю? Ах да… конечно.
«Может, со мной что-то творится? – думала она. Может, я с ума схожу? Сначала прошлая ночь, а теперь еще и это?»
Она взяла чашку из буфета, налила в нее чай из чайника.
Галлюцинация, вот и все. Как и прошлой ночью. Что ж еще? Разумеется, галлюцинация.
Села за стол, отхлебнула из чашки. Приказала себе: не смей об этом думать, поговори о чем-нибудь нормальном.
– А вашего супруга… с началом войны немедленно призвали опять? – брякнула Ева и незамедлительно раскаялась в своих словах. Или недостаточно ясно Джин до нее донесла, насколько не терпит вопросов о своей частной жизни?
К ее огромному удивлению, директриса лишь мягко улыбнулась:
– Нет. Он у меня с действительной службы и не уходил. И мальчики наши оба – тоже военные.
Ева подалась вперед, потянувшись к нежданной теплоте:
– А фотографии их у вас есть?
В глазах Джин будто ставни захлопнулись.
– С чего бы? Я и без того помню, как они выглядят.
Ева поднесла чашку к губам. Старательно отпила. Попробовала снова, тихо, осторожно:
– А где они служат?
Джин аккуратно пригубила чай, сглотнула обжигающую влагу и, кажется, снова немного расслабилась.
– Один в Африке воюет, второй – во Франции. И муж мой – тоже во Франции.
Глядя мимо Евы, снова пригубила из чашки.
– А вы…