В ночь на Хэллоуин

– Она нам больше не понадобится, – сказал Алексей. – Игра началась не в ней, и заканчивать ее надо в другом месте.

Раздался телефонный звонок. Так неожиданно, что Наташа даже выронила кружку. Леша посмотрел на маму, потом на Наташу.

– Возьмешь? – спросила Валентина.

Алексей отложил пакет и достал телефон.

– Да.

Он слушал, изредка произнося «да» или «хорошо», потом нажал отбой и посмотрел на женщин.

– Как я и говорил, игру надо заканчивать там, где она и началась.

Валентина кивнула.

– Я знаю, где это.

– Мама? – Леша схватил Валентину за руку. – Ты куда?

– Сынок, неужели ты думаешь, что я брошу тебя в беде?

– Нет, но… Мне будет спокойней, если ты останешься дома.

– Мне тоже будет спокойней, если ты останешься дома, но проблема сама собой не рассосется. Значит, мы идем все вместе.

Он не стал спорить. Леша даже не стал бы ничего рассказывать, если бы мама не увидела его орущего в подъезде с пеной у рта. Черт! Он знал, что ни в каком случае не стал бы рассказывать, если бы… Он ловко перекладывал вину на женщин. Хватит. Возможно, это одно из испытаний – уберечь любимых, не пожалев собственной жизни? Леша был готов к этому. Наверное.

9

Они стояли у ржавой двери. Швейков пытался воспроизвести в памяти подробности того вечера. Как оказалось, он помнил все до мелочей. Предательство Пашки, считалка… повторный пересчет Юрки и Игорька. Все на нервах, никто не хотел быть водящим. Никто не хотел в одиночестве бродить по темному подвалу. Но жребий пал на Юрку. Андрей посмотрел на Валю. Смог бы он ее узнать без представления спустя тридцать лет? Вряд ли. Нет, она была прекрасна и даже без всяких поправок на возраст. Выглядела максимум на тридцать пять. Особенно в этом спортивном костюме. Не чета ему. Он выглядел в лучшем своем обличии лет на сорок пять. После тридцати пяти его внешняя картинка начала портиться быстрее, чем на праздничном торте появлялась новая свечка. Жил год за два. Спортивные костюмы не носил и спорт любил только смотреть. Однажды, правда, он надел олимпийку, но молния предательски разошлась на пивном животе. И решил Андрей ничего не менять в своей жизни. Бесформенный свитер на бесформенном теле. Так справедливо.

– Андрей, – обратилась к нему Валентина. – Когда начнем?

Он пожал плечами и почувствовал себя снова тем подростком, который стыдливо отворачивался от взглядов Валюши Серовой. Он боялся себе признаться, но почему-то ему сейчас казалось, что он был в нее влюблен тогда. И именно поэтому дружил с Юркой. Дружил и привел его в свою команду. Юрке было одиннадцать, а выглядел он еще младше. Они, тринадцатилетние, уже грезившие взрослой жизнью, смотрели на таких, как Юрка Серов, свысока. Значит, он все-таки виноват? Так бы он и думал, если б они в прятки играли в тот вечер впервые.

– Мы уже начали, – после паузы ответил Швейков, хотя даже не представлял, что делать дальше. – Ребята, – обратился он к Егору и Алексею, – давайте откроем эту дверь.

Они провозились с замком не больше двадцати минут. Андрей даже успел заметить, что надпись Пашка х*й все еще была на двери. «Пашка», правда, пришлось дописать в тот день, когда алкоголь и бравада перед друзьями привели его к этому проклятому подвалу. От злобы, от обиды жгучей написал он это. Пашка предателем для него был до самой армии. Подбить всех играть в прятки, а самому свалить. Мудак! Швейков чувствовал, что та подростковая неприязнь к бывшему другу снова начала просыпаться, только теперь она грозила перерасти во вполне себе взрослую ненависть.