Егор сел за столик между Никитой и Толиком. Ребята молчали. Несмотря на лунный свет, заливший всю комнату, Авдеев не видел лиц друзей. Он заметил на столе фонарик. В следующий момент раздался треск, так знакомый Егору. Он видел, как клавиша динамо-машинки опускалась и поднималась сама. Неровный луч выхватил лицо Ритки. Авдеев дернулся. Фонарик повернулся, луч стал ровнее. Следующим был Толик, затем Никита и Катя. За журнальным столиком сидели мертвецы. Когда фонарик повернулся к нему и ослепил его, Егор ударил по крышке стола и закричал:
– Стук-стук, за себя! Стук-стук, за себя!
– Эй-эй! Авдейка-злодейка!
Егор открыл глаза. Перед ним было ухмыляющееся лицо Смирнова.
– Как дал бы сейчас тебе «стук-стук» по башке, – замахнулся Макс, – если б ты не был моим другом.
Егор подскочил и осмотрел комнату. Он был у себя в квартире, а за окном все еще было темно.
– Как вы здесь? – спросил Авдеев и на всякий случай выглянул в коридор.
– Ты дверь оставил открытой, – сказала родственница Кати.
5
Леша не хотел впутывать в это маму, но она была настойчива, к тому же это еще не факт, что тот, кто узнает об игре, становится ее участником. Но он не знал, с чего начать, поэтому Наташа взяла инициативу на себя и рассказала все до того момента, как к ним присоединился Алексей. Леша не знал, поверит ли им мама, но не стал убирать из рассказа подробности о появлении мертвеца. Валентина отпила кофе и поморщилась.
– Совсем остыл. Леша, поставь чайник, пожалуйста.
Одинцов послушно встал и подошел к плите. Он снова почувствовал усталость. Леша едва держался на ногах.
– Да, не те нынче прятки, – задумчиво произнесла Валентина Игоревна. – Как же вас так угораздило. Так, значит, в подъезде – это тоже он?
Леша кивнул.
– Да. Только в этот раз он как будто намекал на подарок. Он сказал, что замерз.
– Мы его так и не нашли, – произнесла Валентина.
Наташа даже встала. Леша, открыв рот, смотрел на мать.
– Кого не нашли? – спросила Копылова.
– Юрика, – просто ответила Валя и встала из-за стола. – Я сейчас.
Она вышла, и пока ее не было, Леша и Наташа не обмолвились ни словом. Валентина Игоревна вошла с пакетом в руке. Краска на полиэтилене стерта, одна ручка оторвана. Валентина достала оттуда несколько фотографий.