– В самом деле? – хмыкнула она. – Ты меня, что ли, имеешь в виду? Решил порадовать, значит. Так ты мой отец?
– Ну да… – взглянул он искоса, – но ты как будто не слишком рада?
– А с какой стати я должна тебе верить? Где ты был всю мою жизнь, почему не объявился раньше? А теперь вдруг: «Привет-привет!» От меня что-то понадобилось?
– Погоди, успокойся…
– Ну вот, уже и как папаша заговорил. Давай, продолжай! Поучи меня жить в нашем полном опасностей мире – сама же я не справлюсь, верно?
– Послушай… Я вообще не знал, что ты жива! Сам вечно в отлучке, то за одним она меня посылает, то за другим… И когда Кречет убежала с тобой и твоим братом, я всё пропустил. Когда вернулся, Пурпур сказала, что драконята оба умерли, а Кречет ушла к Когтям мира. О ней запрещено было говорить, так что я и не знал ничего… то есть знал, конечно, что есть такой огненный дракончик, но понятия не имел, что он мой. Узнал всего пару дней назад.
– Небось расстроился, бедолажка.
– С чего бы? Моя дочь великолепна, опасна и ужасна – есть чем гордиться, а?
Слово «ужасна» Беда из описания, пожалуй, убрала бы, но «гордиться» всё же исправляло общее впечатление.
– Как же ты узнал?
– Ну… э-э… приятель рассказал.
– Приятель? Долго же он думал.
– Да он сам до сих пор понятия не имел! Его зовут Мороз, он из Когтей мира. Сказал мне, и я тут же кинулся тебя искать. Знал бы раньше…
– И что тогда? – фыркнула Беда. – Спас бы меня от арены? Открыл правду о чёрных камнях, которые меня заставляли есть? Не дал бы Пурпур меня использовать, а Рубин – выгнать? Хоть чем-нибудь смог бы помочь? Не верится как-то.
– Зато сейчас могу помочь, – возразил он. – Могу изменить всю твою жизнь.
– Сомневаюсь.
Беда нырнула в штопор, устремившись между двумя первыми горными пиками. Ветер трепал крылья, пытаясь сбить с курса, но она пролетела точно над перевалом и снизилась над мшистой ложбиной, где кучками паслись обречённые на съедение овцы.
Позади слышались крылья небесного. Догоняя разбегающееся в панике стадо, Беда уловила краем глаза какое-то движение в рощице выше на склоне.
Дыхание застряло в горле. Этот оттенок чешуи она знала слишком хорошо. Волна страха и благоговения накатила, как в детстве, заставляя сердце колотиться в груди.
Рассекая воздух мерными взмахами крыльев, алая дракониха поднялась над кронами деревьев и стала приближаться.