Малютка Утёс захныкал и снова сжался в дрожащий комочек.
– Я помню, как ты вылупился из яйца, – усмехнулась королева. – Рубин тогда будто проснулась впервые за долгие годы. Вообще, должна заметить, что мать у тебя очень скучная. Ни единой искры… потому, собственно, я и позволила ей жить. Но когда она впервые увидела тебя, то прямо-таки вспыхнула. Можно подумать, чешуя у тебя из золота с сапфирами. Я понимаю драконов, помешанных на драгоценностях, но… драконята? Странно, очень странно! Ты ведь самый обыкновенный дракончик, милый мой внук, мне это совершенно очевидно…
– Нет! – пискнул вдруг Утёс, выпрямляясь и гордо выпячивая грудь. – Не обычный!
Снаружи послышался стук когтей о каменный пол, шорох и приглушённые голоса. Очевидно, стражники гасили огонь и уносили тела убитых товарищей. Затем в дверь бочком протиснулся ярко-красный дракон и припал к полу перед троном. Пурпур следила за ним, злобно прищурившись.
– Мама! – воскликнул дракон с явно напускным восторгом.
Королева молчала, устремив неподвижный взгляд сквозь облако дыма, поднимавшегося из ноздрей.
– Ваше величество! – снова заговорил ярко-красный. – Вы живы, вы вернулись! Что за… э-э… радостный день для всего Небесного королевства! Мы все так… так счастливы… это такое облегчение для нас! Какой…
– Кармин! – произнесла Пурпур, и Беда вздрогнула.
Сколько ярости в единственном слове! Оставалось лишь надеяться, что ей самой никогда не доведётся услышать своё имя таким тоном. Так произносят: «Казнить его».
– Какой великий день… – заикаясь, продолжил принц, поднимая голову, и запнулся, бросив растерянный взгляд на Беду. Казалось, он совсем не ожидал увидеть её здесь. Странно… где же ещё ей быть? – Такой великий…
– Скажи мне, Кармин, – прошипела королева, – как вышло, что ты позволил своей сестре украсть мой трон?
– Украсть… она… – пролепетал он. – Она не… мы все просто думали…
– Думали, меня нет в живых? – Королева поднялась на троне и раскинула крылья, нависая над залом. – Меня?
– Д-да… – весь дрожа, робко выдавил Кармин, явно не зная, какой ответ позволит ему прожить чуть дольше.
– Вот как, значит, – процедила она. – А снов ты не замечал, да? Я каждую ночь месяц за месяцем снилась тебе! Говорила, где я, просила выслать армию… Затем, когда спаслась из заточения у Огонь, просила о встрече, чтобы составить план действий. Просила тебя убить сестру. Выполнил ли ты хоть одну мою просьбу, Кармин?
Надо же, подумала Беда, вспоминая свои собственные сны, полные обвинений и требований. Ей и в голову не приходило, что Пурпур является и другим. Бедный Кармин!
– Но я… Я не знал, что всё по-настоящему, – проблеял он. – Думал, это просто сны… В чистом виде, так сказать.
– Скажи лучше, твоя нечистая совесть! – зарычала Пурпур. – А я ведь рассказывала тебе о приснилле! Каждую ночь я говорила с тобой, и каждый раз ты обещал. Обещал!
– А потом просыпался, – горько вздохнул он, – и думал, что глупо верить снам…
– Как и хранить верность королеве, которой нет во дворце? Легче струсить и подчиниться этой мыши, моей дочери, в надежде, что я не вернусь!