– Жизнь Жана-Мари поистине замечательна, – начал Депрэ. – Все испытания, что выпали на его долю, пошли ему на пользу и способствовали выработке замечательного характера. Если б мне пришлось выбирать систему воспитания для моего сына, лучшей я бы и не нашел. Начав жизненный путь среди циркачей и воров, а затем очутившись в обществе философа, удостоившего его сердечной дружбой, он, так сказать, изведал все, что только может предложить человеку жизнь.
– Среди воров? – повторил шурин, словно размышляя о чем-то.
Доктор чуть не вырвал себе язык от досады. Он уже предвидел, что из этого выйдет, и приготовился дать отпор.
– А вы сами воровали когда-нибудь? – неожиданно обратился Казимир непосредственно к Жану-Мари и при этом впервые вставил в глаз монокль, болтавшийся у него на шнурке.
– Воровал, сударь, – отвечал мальчик, густо краснея.
Казимир пожевал губу и многозначительно кивнул родичам:
– Хм… И что вы на это скажете?
– Жан-Мари всегда говорит правду, – заявил доктор, гордо выпрямляясь.
– Не было случая, чтобы он солгал, – добавила Анастази. – Он очень хороший мальчик.
– Никогда не лгал? – повторил Казимир. – Странно, очень странно! Послушайте, молодой человек, – обратился он к Жану-Мари, – вы знали что-нибудь об этом кладе?
– Еще бы, он помог мне довезти его домой, – вмешался доктор.
– Депрэ, об одном тебя прошу: попридержи язык. Я хочу допросить Жана-Мари; если он ни в чем не виновен, как ты стараешься меня уверить, пускай сам и отвечает. Ну-с, сударь, – Казимир снова наставил монокль на Жан-Мари, – стало быть, вы знали, что сокровища эти можно украсть и не понести за это наказания? Вы знали, что вас за это не будут преследовать? Отвечайте – да или нет.
– Да, – едва слышно пробормотал мальчик.
Он сидел как на иголках, поминутно менялся в лице, судорожно ломал пальцы и точно давился, глотая воздух. Каждый, глядя на него в эту минуту, сказал бы, что он и есть преступник.
– Вы знали, где были спрятаны эти вещи? – продолжал инквизитор.
– Знал…
– Вы говорите, что прежде были вором. А откуда мне знать, отказались вы от своей профессии или нет? Вы, наверно, легко можете перебраться через эти ворота?
– Да, – еще тише прошептал мальчик.
– Ну, значит, ты и украл это золото! – гаркнул Казимир. – Ты это отлично знаешь и не посмеешь запираться! Погляди мне в лицо своими воровскими глазами и скажи: правду я говорю или нет!
Однако Жан-Мари не послушался мучителя, а совершенно неожиданно разразился жутким плачем и бросился вон из беседки.