Алмаз раджи

– Меня это тоже занимает, – отозвался принц, – если он к тому же населен демонами во плоти, то это должно быть крайне любопытно.

В эту минуту дверь отворилась ровно настолько, чтобы в нее мог протиснуться человек, и в комнату ворвался шум голосов. Затем появился и сам президент странного Клуба самоубийц – человек лет пятидесяти с небольшим, упитанный и широкоплечий, с клочковатыми бакенбардами, солидной плешью и быстро-быстро мигающими мутно-серыми глазками. В зубах он сжимал толстую сигару, его губы находились в непрестанном движении, а глаза холодно и проницательно изучали пришельцев. На нем был светлый костюм и полосатая рубашка с отложным воротником, под мышкой он держал конторскую книгу.

– Добрый вечер, господа, – сказал он, прикрыв за собой дверь. – Мне сообщили, что вы хотели побеседовать со мной.

– Мы хотели бы, сэр, стать членами Клуб самоубийц, – ответил полковник.

Президент пожевал сигару.

– Какого клуба? – неприязненно осведомился он.

– Прошу прощения, – проговорил полковник, – но я полагаю, что лучше вас никто не сможет ответить на этот вопрос.

– Я? – вскричал президент. – Клуб самоубийц? Полноте, джентльмены! Что за балаганные шутки! Я мог бы допустить подобное, если бы вы были навеселе, но сейчас я прошу вас прекратить их.

– Называйте ваш клуб, как вам будет угодно, – сказал полковник, – но за этой дверью у вас собралось общество, к которому мы бы хотели присоединиться.

– Сэр, – резко отвечал президент, – это явное заблуждение. Здесь частный дом, и я прошу вас немедленно его покинуть.

В течение этих переговоров принц продолжал спокойно сидеть. Когда же полковник взглянул на него с видом, ясно говорившим: «Воспользуемся этим ответом и, ради всего святого, уйдем отсюда!», Флоризель вынул сигару изо рта и произнес:

– Я пришел сюда по приглашению одного из ваших друзей. Он, несомненно, сообщил вам о моем намерении присоединиться к вашему обществу. Позвольте же напомнить вам, что человека в моем положении ничего не связывает и не удерживает, поэтому он едва ли станет терпеть оскорбительную неучтивость. Я человек чрезвычайно спокойный; но, любезный, или вы исполните наше желание, вполне очевидное, или глубоко раскаетесь в том, что впустили нас сюда.

Президент раскатисто расхохотался.

– Вот это по мне! – заявил он. – Вы человек в моем вкусе. Я люблю настоящих мужчин. Не будете ли вы так любезны, – добавил он, обращаясь к полковнику, – оставить нас на несколько минут наедине? Я обязан исполнить некоторые формальности, необходимые для приема в клуб, и сначала хочу поговорить с вашим приятелем.

С этими словами он отворил дверь в крошечную каморку, в которой и запер Джеральдина.

– К вам я проникся доверием с первого взгляда, – обратился он к Флоризелю, – но можете ли вы поручиться за вашего друга?

– Не так, как за самого себя, – ответил Флоризель, – но все же настолько, чтобы безбоязненно ввести его к вам. Жизнь обошлась с ним скверно. Никто на моей памяти не получал от нее столько болезненнейших щелчков и разочарований. Вдобавок, недавно он был уличен в шулерстве и изгнан с военной службы.

– Причины веские, – кивнул президент. – Один подобный случай у нас уже имеется, и я вполне могу поручиться за надежность этого члена. А сами вы, осмелюсь спросить, служили где-нибудь?

– Служил; но из-за лени оставил службу.

– Что же стало причиной вашего недовольства жизнью? – продолжал президент.