Алмаз раджи

– Я слышал о вас, лейтенант Рич, – понизив голос, проговорил мистер Моррис, – и поверьте, рад познакомиться с вами. Мне известна репутация, какой вы пользовались в Индии. Прошу вас простить мне несколько бесцеремонный способ, каким я залучил вас к себе, но я сочту не только за честь, но и за особое счастье видеть вас здесь. Человек, который способен в один присест разделаться с отрядом полудиких всадников, – смеясь, прибавил он, – вряд ли станет обращать внимание на нарушение этикета, каким бы значительным оно ни было.

И он подвел Брекенбери к столу, предложив закусить.

«Право, – подумал лейтенант, – это один из любезнейших и наиболее порядочных обитателей Лондона».

Он выпил бокал превосходного шампанского и, заметив, что многие из присутствующих курят, закурил манильскую сигару и сел у рулетки, то принимая участие в игре, то следя за действиями других игроков. Внезапно лейтенант обнаружил, что и сам он, и все прочие гости являются объектами пристального наблюдения. Мистер Моррис, постоянно переходя с места на место, словно бы занятый исключительно мыслями о гостеприимстве, не спускал с гостей пристального взгляда. Он цепко подмечал, как люди проигрывают, как делают ставки, а порой подолгу задерживался позади игроков, вступивших в спор. Иными словами, он зорко за всеми следил и видел всех и каждого.

Брекенбери, уже усомнившийся, что это частный игорный дом, теперь склонен был предположить, что находится в гнезде какой-то частной инквизиции. Он сам стал пристально вглядываться в мистера Морриса, ловя каждое его движение. Несмотря на улыбку, не сходившую с губ любезного хозяина, лейтенант внезапно обнаружил, что из-под нее, как из-под маски, проглядывает измученная, утомленная и озабоченная душа. Вокруг все смеялись, делали одну ставку за другой; но гости больше не интересовали Брекенбери.

«Этот Моррис, – думал он, – вовсе не благодушествует. Он чем-то весьма озабочен, и у него есть какая-то тайная цель».

Время от времени мистер Моррис отзывал кого-нибудь из гостей в сторону и после краткой беседы с глазу на глаз в холле виллы или в соседней с гостиной комнате возвращался уже один, а гость больше не появлялся. Это повторялось с таким постоянством, что Брекенбери был окончательно заинтригован и решил во что бы то ни стало выяснить, что это означает.

С рассеянным видом проследовав в соседнюю комнату, он обнаружил в ней глубокую нишу с окном, скрытую модными темно-зелеными шторами. Там он и притаился. Ждать пришлось недолго: вскоре со стороны гостиной послышались шаги и голоса. Заглянув в щель между шторами, Брекенбери увидел мистера Морриса и какого-то толстого краснолицего господина, похожего на приказчика или торгового агента. Этот господин уже давно обратил на себя внимание собравшихся грубым хохотом и скверными манерами. Оба остановились как раз у окна, так что Брекенбери не пропустил ни слова из их разговора.

– Тысячу раз прошу извинить, – с изысканной вежливостью начал мистер Моррис, – и если мои слова покажутся вам излишне резкими, то я уверен, что вы простите их мне. В таком большом городе, как Лондон, неизбежно случаются недоразумения, и если они имеют место, их следует как можно скорее устранять. У меня сложилось впечатление, что вы совершенно случайно, по ошибке, оказали мне честь и пожаловали в мой дом, так как я никак не могу припомнить, чтобы посылал вам приглашение. Позвольте мне спросить вас без всяких околичностей, как обычно и делается между порядочными людьми: у кого вы, по вашему мнению, находитесь в гостях?

– У мистера Морриса, – сконфуженно отвечал гость.

– У мистера Джона Морриса или у мистера Джеймса Морриса? – продолжал допытываться хозяин.

– Право, не берусь сказать, – отвечал несчастный гость. – Я лично не знаком ни с тем, ни с другим.

– Понимаю, – кивнул хозяин дома. – Дело в том, что немного дальше по этой же улице живет мой однофамилец, и я не сомневаюсь, что полисмен назовет вам точный номер именно того дома, который вам нужен. Поверьте, я только рад такому недоразумению, ибо оно доставило мне удовольствие видеть вас у себя. Позвольте же мне выразить надежду, что мы когда-нибудь вновь с вами встретимся и уже не столь случайно, как сегодня. А теперь я больше не могу удерживать вас от встречи с вашими добрыми друзьями… Джон, – прибавил он, слегка повысив голос, – подайте пальто этому господину!

С той же изысканной вежливостью мистер Моррис проводил гостя до дверей, где и передал в руки дворецкого. Возвращаясь в гостиную и проходя мимо окна, он вдруг тяжко вздохнул – как человек, у которого на плечах лежит громадная тяжесть и который бесконечно утомлен взятой на себя ролью.

В течение следующего часа экипажи подъезжали так часто, что мистеру Моррису приходилось постоянно принимать новых гостей взамен выпроваживаемых им старых, при этом их общее число нисколько не уменьшалось. Наконец гости стали прибывать все реже, а изгнание шло своим чередом. Гостиная начала пустеть; игра прекратилась ввиду отсутствия банкомета, многие из гостей начали сами прощаться, и их никто не задерживал. Что касается мистера Морриса, то он с удвоенной любезностью занимал поредевших гостей, переходя от группы к группе, от гостя к гостю, и по-прежнему очаровывая всех и каждого.

Когда гостей осталось всего два-три человека, лейтенант на минуту вышел из гостиной, чтобы подышать свежим воздухом. Но едва ступив на площадку, он застыл в изумлении. Тропические растения с лестницы исчезли; три громадных конных платформы стояли перед палисадником, а слуги выносили из дома мебель. Многие из лакеев уже стояли в пальто, как бы собираясь уходить. Это походило на финал пикника, для которого все вещи, включая посуду, были взяты напрокат.

Брекенбери задумался. Прежде всего хозяин выпроводил гостей, которые, в сущности, вовсе и не были настоящими гостями, а теперь уходит прислуга, которая, может быть, тоже не была настоящей прислугой.

«Да и весь этот дом – он в самом деле настоящий? – подумал он. – Может, и он исчезнет, как в сказке?»

Выждав удобную минуту, Брекенбери поднялся этажом выше. Там он обнаружил именно то, чего и ожидал. В комнатах не было никакой мебели, на стенах – ни одной картины. Дом был недавно отремонтирован и оклеен обоями, однако в нем, несомненно, никто не жил не только теперь, но и прежде. Молодой офицер вспомнил уют и дух широкого гостеприимства, поразивший его по прибытии сюда. Только ценой огромных затрат можно было с таким размахом разыграть весь этот спектакль!

Кем был господин Моррис? С какой целью он носил маску радушного хозяина в течение этого вечера? И зачем собрал своих случайных гостей в отдаленном уголке Лондона?