– Э-э-э, – я попыталась аккуратно вставить хоть слово в поток радости соседки. Потому что Фенира видела не далее как пять минут назад, когда мы вдвоем приехали в академию. И он ну никак бы не смог прислать коробку Виктории под дверь хотя бы потому, что был несколько последних часов со мной, а сейчас устраивал урхина на новом месте.
– А если это не он? – озвучила мой вопрос Хельга. – Подписи же нет.
– Что значит не он? – остановилась Виктория, замирая на месте и вопросительно глядя на Хиткович. – Кто же еще? И вообще, отстань! Ты просто мне завидуешь! Кушай лучше конфетки!
С этими словами она вытащила из коробки горсть шоколадных и щедро сунула Хельге в руки. После то же самое повторила и со мной…
– А ведь Хельга права, – очень осторожно начала я, заодно припоминая проблемы Фенира с ногами. – Вдруг это не Лапушка прислал. Как вообще эта кукла работает? Может, она срикошетила в кого-то другого?
Теперь волком посмотрели еще и на меня. Кажется, в голове Виктории я скоро поравняюсь по шкале “доставучести” с Хельгой.
– Так вам и сказать, как она работает. Ни слова не дождетесь, пока я патент не получу. Но то, что это все делает Лапушка, я вам докажу. Вот за обедом или ужином. Главное – нам снова увидеться с ним, и тогда все будет.
Рыжая самодовольно прищурилась и, довольная неким планом, созревшим в ее голове, уселась за стол, записывать что-то в свой блокнот.
“Блажен, кто верует” – всплыл девиз прихожан из церкви Гоблина, и я решила не лезть к Виктории с разоблачительной речью. Пусть лучше сама убедится, что Фенир тут ни при чем, и потом уже ищет своего таинственного поклонника сама.
До обеда все занимались своими делами. Я читала газету, Хельга – учебники, а Виктория подбирала в гардеробе сногсшибательный наряд, наводила марафет и вообще готовилась производить впечатление.
В момент выхода из комнаты она блистала. Фактически и буквально, потому что косметики и вечерних теней на ней было столько, что хватило бы зашпаклевать центральную стену академии, а заодно трещины на воротах замка.
Да и платье рыжая выбрала самое что ни на есть вопиющее.
– Я думаю, это неприлично, – скривившись, высказала свое мнение Хельга. – У тебя же грудь вот-вот вывалится. И попа, ее же почти видно. Ни в одном варьете нет таких коротких юбок. Того и гляди задерется вверх.
– Ничего, я ее придержу, – уверила нас Виктория и двинулась за порог.
Мы с Хиткович следовали метра на три дальше, не теряя “красотку” из вида. С одной стороны, вроде бы в и стенах академии ничего не должно ей угрожать, а с другой – вот точно же нарвется на неприятности.
– Я слышала, что ее бабушка деда приворожила чем-то подобным, – внезапно поделилась секретом Хельга. – Такая любовь, говорят, была, только помер он рано. На магическом вскрытии сказали, что из-за длительного воздействия приворотного зелья. Бедняга его годами потреблял.
– Ужас какой, – округлила глаза я. – Выходит, ее бабулю посадили?
– Нет, конечно же. У их рода денег куры не клюют, парочка хороших адвокатов – и никаких проблем. Уже сотый год ведьме пошел.
– Получается, если все об этом знают, то Виктория тоже в курсе и все равно пытается кого-то приворожить.
Хиткович кивнула.