– Вы тут целуетесь, а та тварь хвостатая Жуану всю куртку изорвала!
– И чем мы можем ему помочь?
– Уроды! – прошипела Сивцова и исчезла в темноте.
– Все нормально. – Влад погладил Варю по щеке.
– Она нас видела.
– Ну и что?
– И всем все расскажет.
– Пусть рассказывает. Мне скрывать нечего, я сделал то, что хотел. А ты?
– И я, – сказала она почти без колебаний, и от слов этих за плечами у Влада вдруг выросли крылья.
Второй поцелуй был уже гораздо смелее. Надо же как то закрепить достигнутое взаимопонимание. А глаз она так и не закрыла, и Влад видел, как в них отражаются звезды….
* * *
Вот оно, счастье. Ласково покалывает кожу морозными иголочками, улыбается с черного неба миллиардами звезд и пахнет перезревшей вишней. Влад ее поцеловал, ни от кого не таясь и никого не стесняясь. Поцеловал не потому, что так надо, а потому, что ему этого захотелось. И его не остановило ни то, что она аутсайдер, ни то, что у нее астма и отец алкоголик. Может быть, это что то значит?..
Когда они вернулись к остальным, Влад крепко держал ее за руку, точно боялся, что она убежит. А куда она убежит после того, как он ее поцеловал?..
Суматоха, вызванная кошкой, уже улеглась. Только Жуан причитал над испорченной курткой и винил во всех своих бедах Эйнштейна, который притащил их к старому дому. Эйнштейн отбивался как то вяло и неубедительно, чувствовалось, что сам еще не до конца отошел от пережитого шока.
Они уже собирались уходить, когда выяснилось, что Жуан потерял наручные часы. И не где нибудь, а именно здесь, у крыльца, потому что еще двадцать минут назад часы были на месте. Парни, вяло переругиваясь, подсвечивая себе зажигалками, приступили к поискам. Варя осталась стоять в сторонке, не решаясь подняться на крыльцо. Умом понимала, что нет в этом старом доме ничего страшного и необъяснимого, а сдвинуться с места не могла, хоть убей.
– Савельева, разговор есть. – Сивцова смотрела не на нее, а на расчерченное лучами прожекторов небо.
– Да? – Сердце испуганно замерло, предчувствуя недоброе.
– Что у тебя с Вороном?
– Ничего.
– Вот и хорошо, что ничего. – В темноте не было видно выражения Юлькиного лица, но Варе показалось, что та улыбается. – Ты небось думаешь, что у вас любовь и все такое? Нет, Савельева, все намного прозаичнее. Ворон тебя проспорил.