Меркнущее пространство вспорол детский крик:
— Пусти её, козявка!
Неистовая скачка тут же прекратилась.
Со стороны шкафа к рычащему чудищу бросилась маленькая фигурка.
В ужасе, Светка прошептала:
— Юрка, нет.
Брат не послушался и ухватил тварь за хвост.
Светка ошалело уставилась на разыгрывающуюся перед её взором пантомиму; потом опомнилась и закричала так, что аж уши заложило:
— Юрка, беги!
— Нет, — всхлипнул малыш, мелко тряся головой. — Мне нельзя без тебя.
Светке с трудом сдержалась, чтобы не наорать на брата; на миг ей показалось, что в ладошках Юрки что-то блеснуло.
Существо взвыло, словно разгадало нехитрый замысел малыша.
Внезапно Светка поняла, что её больше ничто не держит, и скорее поползла прочь. К руке постепенно возвращалась потерянная чувствительность, неся с собой умопомрачительную боль, от которой сводило скулы. Но Светка была этому только рада — уж теперь сознание точно не покинет её. Девочка уткнулась спиной в кровать и безумно уставилась на нависшее над братом чудовище.
Да-да, ей казалось именно так!
Светка попыталась вскочить на ноги, но боль не позволила сделать этого. Девочка охнула и снова осела на пол, кусая от отчаяния губы.
Юрка отпустил хвост и решительно двинулся на рычащее существо, сжимая в вытянутой руке кухонный нож.
Олег не знал, как долго пробыл без чувств.
Он очнулся от нестерпимой боли во всём теле и какое-то время просто лежал в темноте, не понимая, что с ним случилось. Сильнее всего ныла поясница. Ног мальчик не чувствовал вообще. От последовавшей догадки похолодело в груди.
«Наверное, сломана спина!»
Олег с трудом приоткрыл тяжёлые веки и понял, что всему виной неудобная поза, в которой он отключился: ноги были согнуты в коленях, так что голени оказались зажатыми под телом, а бёдра разведёнными в стороны, что, по всей видимости, и раздражало ноющую поясницу, которая напоминала о себе всё решительнее.