И вновь это вызвало недовольство, особенно хорошо читаемое на фоне резкого роста благосостояния региона за счет газо и нефтедобычи. После смерти родителей Инги её дед стальной хваткой удерживал правление, не давая даже голов поднять недоброжелателям и завистникам. Но вот, полгода назад не стало и его.
Период растерянности окончился быстро. Заговорщики еще немного сомневались, но все больше укреплялось мнение что такой богатый регион не должен кормить всю империю своими ресурсами, почти не получая ничего взамен. Среди дворянства все больше росло количество сторонников если не независимости, то автономии. Меньше налогов, больше вольностей — именно под такими лозунгами они собрались.
— Сразу после вашего объявления и принятия присяги в Петрограде, большая часть родов вернулась и объявила о создании Ямальской республики. — сбившимся голосом продолжал мэр, стоявший ни жив ни мертв. — Было созвано временное правительство, которое возглавила её светлость Дамира Шешкина и ее будущий супруг, великий князь Стефан Бек-Булат.
— Первый раз о таком слышу, тем более великом князе. — нахмурившись сказала Мальвина. — От какого он царства.
— Ханства, ваше сиятельство. — поправил ее мэр. — Я знаю, что до столицы новости из Сибири почти не доходят. Но в последние полгода там поговаривают о восстановлении Сибирского ханства, и взявший имя своих великих предков Стефан — один из ее предводителей.
— Очень интересно. Прямо очень. — усмехнулся я, глядя на стоящего в дверях адьютанта. — Уверен, у моего помощника тоже будут к вам подробные вопросы, и вы с огромным удовольствием на них ответите.
— Не надо, ваше императорское величество, не губите! — рухнул на колени Мэр. — Я всё расскажу! Всё!
— Конечно расскажешь, любезный. — улыбаясь проговорил Строганов, взяв его за плечи. — Даже то, что забыл — вспомнишь и расскажешь. Отведите его в апартаменты на лайнере, пусть господин мэр отдохнет.
— Не надо! — с выпученными глазами проголосил мэр, и даже в зале его крик услышали, но рот толстяка тут же заткнули и двое охранников уволокли его коридорами.
— Дамы и господа, прошу минутку внимания. — громко проговорил я, подойдя к краю балкона. — Как князь Лугуй, владетель Ляпинский и Ямальский, я рад приветствовать вас всех в этом зале. Через пятнадцать минут я буду готов принять ваши клятвы. Прошу тех, кто по каким-то причинам не хочет или не может их принести — покинуть зал, и территорию княжества.
— Хочу напомнить так же, что те, кто не принесут клятву — не могут ее нарушить, а потому не будут ни в чем обвинены. Их не будут преследовать, не будут требовать того, о чем они не говорили и никак не станут ущемлять в правах. — громко и четко, так чтобы дошло до всех, говорил я. — Те же принесут клятву, а позже её нарушат, будут преследоваться по законам чести и Российской империи.
Мои слова всколыхнули зал, тут же началось бурное обсуждение, лживые улыбки сползали с лиц как краска после дождя. Клятва, вещь жестокая. Это публичный договор, имеющий строгую юридическую и уголовную силу. При этом ни одна клятва не может быть односторонней, сюзерен клянется вассалу точно так же, как и вассал сюзерену.
Это как военная присяга. Если ты ее не давал, то очень сложно ее нарушить. А вот если давал и нарушил, то с тебя спросят по всей строгости закона. Но в то же время ни у кого не возникало никаких сомнений — те, кто принесут клятву получат преференции. И при разработке полезных ископаемых и по налогам, и по защите. На то и давалась клятва владетеля своим, во всех смыслах, людям.
Уже через пять минут образовалось несколько группок, среди которых выделались люди уверенно улыбающиеся, те кого я приметил сразу. Довольные не на показ и готовые принести клятву прямо здесь и сейчас. Более того, ожидавшие и рассчитывающие на такой поворот событий.
Вторая, куда более многочисленная, группа встала за их спинами взяв в полукруг. Судя по дорогой, но часто безвкусной одежде, по манере держатся — это были дельцы и предприниматели. Купцы и промышленники. Они не сильно хотели давать клятву, но четко понимали все плюсы и минусы, делали это скорее из коммерческой необходимости, а не по зову сердца.
Третьи, кого оттеснили патриоты и предприниматели, были вынуждены стоять ещё дальше. Эти люди уже начали дробиться на фракции, но судя по лицам большинство просто не понимало, что происходит, из-за резкой смены политического курса в столице, а может из-за того, что они перебрали с алкоголем. Там встречалось разное.
Но были и четвертые. Малочисленные, даже, пожалуй, меньше инициативной группы. Пытающиеся слиться с третьими или незаметно покинуть зал, в который уже входили со всех сторон гвардейцы и военные, постепенно перекрывая выходы. Кого-то это смущало, других обнадеживало, но равнодушным оставило столько пьяных в стельку.
— Обеспечишь нам трансляцию? — спросила Ангелина, и немного подумав я решил, что это и в самом деле будет не лишним. А спустя всего несколько минут в зале появились репортеры с камерами. Изображение на главном экране площади перед дворцом правительства так же сменилось, показав нашу ложу.
— Думаю пора. — сказал я, поднявшись, и Инга встала рядом со мной, а места по бокам заняли Мария и Ангелина.
— Как князь и владетель Ляпинский и Якутский, я, Александр Борисович Суворов-Меньшиков, клянусь перед господом и людьми, защищать народ княжества от всяческих посягательств, заботиться о нем, где бы я ни был, и блюсти его интересы… — говорил я, и видео тут же распространялось по площади и по сети. — С оружием в руках и с чистым сердцем, отныне и до конца моих дней!
ebooksa