– Родинки?
– Бывают синие родинки?
Колеса замедлили ход, заскрипев по гравию. Горин оцепенел.
– Что они сделают? Я не солдат и не смогу выдержать боль!
Свенсон поежился. Он вспотел, пока убегал из института, и сейчас доктору было холодно. Он опустил руку в карман кителя, и вынул синюю пластинку с воспоминаниями графини о картине. Доктор бросил ее на пол и растер каблуком в пыль.
– Что вы делаете? И что это? – Горин показал на кожаный футляр, висевший на плече Свенсона. – Что-то ценное? Можно было обменять пластинку на наши жизни…
– Если бы они хотели убить вас, вы бы уже были мертвы. А поскольку вы не знаете, где друзья, то не сможете предать их.
– Бронк ничему не поверит! – Голос Горина стал громче. – Они меня подвесят на дыбе…
– Дыбы не стоят на каждом углу. Вы – заложник, с вашей помощью военные хотят поймать Махмуда и миссис Крафт.
Фургон остановился. Несмотря на мрачное настроение, у Свенсона появилась идея.
– Подождите. Что полковник Бронк сказал вам, когда арестовал? Когда он узнал, что мы ушли в туннель…
– Назвал меня охочим до шлюх изменником, а потом меня сбили на пол.
– И больше ничего? Они будут охотиться на миссис Крафт и Махмуда и убьют их.
Шум отпиравшегося замка отдавался эхом в пустом пространстве.
Горин отрицательно покачал головой.
– Это не был Бронк – кто-то другой, и, когда мы были снаружи и шел дым, он сказал…
– Что?
– Что человек не станет разжигать свой погребальный костер без причины.
На их головы натянули мешки из ткани. Свенсон умолял солдат позаботиться о теле Франчески, но они не стали слушать, просто вытащили его из фургона и связали руки. Мешок на голове пах овсом. Через несколько минут, после того как доктор не раз споткнулся и ушиб лодыжки, его усадили на жесткий деревянный стул.
– Дайте мне посмотреть на пленника.