Бронк расстегнул свой китель и вытащил складной нож с роговой ручкой.
– Я ношу его на удачу, он принадлежал отцу…
Графиня выхватила у него нож и открыла лезвие – зловещее сверкающее жало, а потом снова сложила. Дверная ручка повернулась. Дама убрала оружие и прошептала:
– Вы абсолютно ничего мне не сказали. Просыпайтесь.
Бронк приложил руку к щеке. Он потер глаза и повернулся к возбужденному мистеру Шофилю, ворвавшемуся в комнату с зажатым в руке длинным ящичком.
– Что вы делали наедине с этой женщиной?
– Ничего, что вас могло бы интересовать, уверяю вас. – Голос Бронка снова обрел твердость, но лицо все еще горело от пощечин.
Шофиль бросил взгляд на графиню, отступившую за спину полковника.
– Кто-то устроил пожар в наших комнатах!
– Снова пожар? – Графиня прикусила губу. – Весь город деревянный и вспыхивает как порох. Нам нужно эвакуироваться? Ее величество в безопасности?
Шофиль презрительно фыркнул и проворно схватил ее за руки. Он внимательно осмотрел их, и ладони, и тыльную часть, а потом поднес к носу и принюхался.
– Как галантно. Вы ожидали почувствовать запах парафина или керосина?
Он отпустил ее руки и сердито махнул двум солдатам, вошедшим за ним.
– Уведите женщину.
Шофиль закрыл дверь, как только графиню вывели, и гневно повернулся к Бронку.
– Пожар устроили в наших комнатах. Келлингу понадобится несколько часов, чтобы только оценить ущерб. И я вас обнаруживаю здесь с ней – наедине! Поймите меня, полковник!
– Разве она может быть к этому причастна? Я не доверяю ей так же, как и вы…
Шофиль протянул руку и застегнул пуговицу на мундире Бронка.
– Что случилось с вашим лицом?
– Ничего, сэр.