— Дорогие гости, я сердечно приветствую вас всех на этом замечательном празднике — первом дне весны. — уверенно проговорила Екатерина. — От лица всего императорского дома я рада что в это неспокойное время вы остаетесь верны державе и её главе. Вы самые сильные, отважные и верные сыны нашей страны, и потому сегодня я подготовила для вас небольшой подарок. Честь стать свидетелями крещения моего сына, Давида, что получит во Христе новое имя и фамилию.
По залу пробежали обеспокоенные шепотки, кое где перерастающие в возмущенные высказывания. Это мы были в курсе планов императрицы-матери, просто потому что устраивал это представление Филарет, а многих держали в неведении до последнего. Но вот о решении государевой думы знали все, и сейчас Екатерина фактически наплевала на мнение высокого аристократического органа.
— Священное таинство состоится через полчаса в часовне зимнего дворца, куда вас проводят слуги. — продолжила Екатерина. — Те же кто посчитает это лишним, могут покинуть зал и дворец, никого удерживать силой я не стану.
— Сильное заявление. — усмехнулась Мария. — Даже идиоту будет ясно что любой покинувший зал после этих слов окажется в опале у императрицы и её младшего сына. Так что дураков будет мало. А вот принципиальные люди найдутся. Вон, уже собираются противники крещения.
— И верно. — кивнул я, улыбнувшись моим соратникам, постепенно сбивающимся в кучку. И были там не только мои близкие товарищи и друзья, но и совершенно малознакомые личности, которые лишь подходили поздороваться, но при этом н собирались отказываться от позиции занятой ещё при голосовании в думе.
— Нужно предупредить их что в часовню всё равно нужно идти. — сказал я, ведя за собой девушек. — Дамы и господа, я так же рад вас приветствовать и приглашаю в церковь уже от своего имени. Уверен, это будет чрезвычайно интересное зрелище.
— Простите, ваше высочество, но разве нам не стоит бойкотировать крещение Давида? — удивленно спросил Рублев. — Это может сильно навредить вам.
— Нисколько. — улыбнувшись заверил я товарища. — Идемте, вы всё увидите.
Возражать никто не стал, так что через пять минут мы вместе с большей частью аристократов, присутствовавших на балу, уже стояли в зале церкви. При этом все желающие не влезли, но для нас место приберегли в самом первом ряду, у стоящей возле иконостаса купели.
— Александр. — холодно проговорила Екатерина, подойдя ближе.
— Матушка. — улыбнувшись ответил я.
— Что ты задумал? — не выдержав спросила императрица спустя несколько секунд. — Или решил поддержать крещение моего сына?
— Никогда не был против. — пожал я плечами. — Пока я жив, он останется младшим, обе палаты парламента будут за меня, да и силы… простите уж, но на нашей стороне. Так что я никогда не считал его угрозой, и совершенно не против чтобы вы позволили своему второму ребенку сменить фамилию.
— Действительно? — нахмурившись проговорила Екатерина. — Если ты помешаешь церемонии, станешь моим врагом до конца дней. Моих и ли твоих — не так важно. У меня довольно сторонников.
— Даже не подумаю. — улыбнувшись ответил я. — То, чтобы сегодня церемония прошла спокойно и в полном соответствии с традициями — и в моих интересах.
— Что же… хорошо. — проговорила Екатерина. не спуская с меня напряженного взгляда. — Если ты не против, то это многое поменяет.
— Я уже не раз говорил, для меня престол не самоцель. — ответил я. — Но и отказываться от него я так просто не собираюсь. Мой отец, ваш муж, будь он с нами, ещё мог бы помешать… но не остальные.
— Ты не абсолют, не вне категорий, и то, что тебя поддерживает Петр — мало значит. — сухо проговорила Екатерина. — Люди будут верны императорскому роду.
— Совершенно верно. — кивнул я, окончательно запутав мать. Она, вместе со свой фрейлиной отошла на соседний ряд, а через несколько секунд в зал вошло множество служек. Они расступились, пропуская вперед Филарета, и у меня аж дыхание перехватило. Куда делся тот скромный отец церкви, с которым я регулярно пересекался?
Вместо черно-белых одежд на патриархе всё сверкало от золота и драгоценных камней. Мантия, ряса… я даже не знаю, как назывались все эти предметы обихода, вроде торчащих в стороны золотых наплечников. А на голове его красовалась корона-купол, да такая что удивительно как он её на плечах умудрялся держать. Сколько она вообще весила? Да шапка Мономаха по сравнению с ней — деревенская самоделка.