Эта пуля, плотно прижатая к внутренним стенкам ствола, шагов сто к дальности фузеям, обязательно должна будет дать, а это очень даже хорошо, для нашего нынешнего времени! По штуцерам же скорострельность может вырасти действительно в целые разы!
И первая партия усовершенствованных пуль уже проходила испытание на стрелковом полигоне егерей. Тут же проверялись уже наработанные Куртом, Кудряшом и Василием за время отсутствия основной команды опытные, подрывные, фитильные фугасы.
Бабах, бабах, бабах! – какой уже день гремели взрывы в глубоком овраге у дальнего озера. Наконец оружейники пригласили на главную приёмку командиров. Лёшка с унтерами и капралами устроились в шагах трёхста от места первого подрыва. В ста шагах от него сидели в окопчике трое испытателей во главе со старшим оружейником Шмидтом.
– Давай! – Лёшка махнул рукой и начал отсчёт. – …Двести двадцать шесть, двести двадцать семь. – Баба-а-ах! На месте мощного взрыва клубилось плотное облако дыма от сгоревшего пороха, а снег на несколько саженей вокруг был весь чёрный. Испытатели, выскочив из окопчика, со всех ног неслись к приличной по размерам воронке. Даже зрители унтера не выдержали и тоже припустились вперёд.
– Вот, вашбродь, глядите, как шарахнуло-то! – с восхищением пробасил Ваня Кудряш, обводя рукою окрестности. Вокруг, в радиусе ста шагов, всё действительно было посечено осколками от оболочки и внутренней начинкой, состоявшей из картечи и металлической обрези.
– Фугас работает корошо, Ваше благородий! – доложил Курт. – У наш фитиль теперь есть точен время горений. Мы корошо знать, сколько горит один аршин фитиль, сто аршин, двести. Мы уметь рассчитать это время и понимать, когда его нужно поджигать.
– Очень хорошо, Курт, это, как я понимаю, был у вас осколочный заряд, а как обстоит дело с фугасом, призванным быть разрушителем строений?
– О-о-о, гуд, – кивнул немец. – Это надо туда, – и он махнул рукой вдоль оврага, – там есть один небольшой строений.
Действительно, за поворотом на самом дне оврага был сооружён приличный по размерам завал из брёвен, стволов деревьев и больших камней. Прямо от него, на виду у зрителей Курт нацепил моток шнура, расправил его, а затем и поджёг один конец. Затем он шустро развернулся и бросился к командирам, стоящим у самого поворота.
– Уходить! Слишком короткий расстояний! Бежать! – Он с силой увлёк зевак за поворот, и в этот самый момент сзади прогремел оглушительный взрыв.
Вжиу! Над головой пролетели камни, осколки, а в то место, где перед поворотом только что недавно стояли люди, упал большой кусок дерева и огромный булыжник. Завала на своём месте уже не было, всё здесь было сметено подрывным фугасом вчистую.
– Отлично! Просто превосходно, братцы! – Лёшка совершенно искренне поздравил своих егерей. – Вот и появилось ещё одно мощное оружие в нашем арсенале.
– Тяжёлые мины, Василь? Как ты со своей спиной-то их таскал вообще?
Рыжий здоровяк только лишь улыбнулся и махнул рукой:
– Да зажила-то спина, вашбродь, давно уже на ей всё заросло. Таскаем мы энти мины с Ваней, и ничего-о. И безо всяких приспособ бы справились, канешно, а уж с ними так и вовсе стало весело. Мы их как походные заплечные мешки сладили из воловьей кожи, а чтобы спине ещё мягше было, так тыльник, что к самой спине прилегает, войлоком обделали и ещё конским волосом хорошо эдак внутри него набили. Теперяча вот как закинул себе их на горб, так хоть весь день с этой фугасой потом бяги.
– Ну, добро, – улыбнулся Лёшка. – Видишь, а ты оставаться здесь не хотел, пока мы там по Дунаю шарахались. Считай, что не зря тут был, и ребятам вон помог, и дело подрывника заодно освоил.
– И последний опыт на сей день, надо идти и смотреть на стрелковый полигон, – предложил Шмидт. – Там мы стрелять новый пуля из фузей и штуцер. И испытать наш один новый большой оружий – мушкетон.
Первым как раз испытывали его. Зарядка этого необычного оружия заняла немало времени. Но вот в ствол был забит самый последний войлочный пыж, удерживающий собой картечный заряд, и Кудряш прицелился с десяти шагов в противоположную стенку оврага.
Бабах! Ваню аж отбросило назад огромной силой отдачи, и он невольно почесал рукою своё отбитое плечо. – Ох и лягается, зараза!
Картечь с десяти шагов ударила кучно, покрыв напротив площадку шириною в два шага.