Егеря спешно орудовали шомполами, загоняя пули в ствол. Щелкали взводимые курки, а Радован, как и было положено в таких случаях, отсчитывал секунды зарядки:
– Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать.
Он и сам открыл полку замка с пороховой затравкой и отжал курок штуцера.
– Первая шеренга – пли-и!
– Вторая шеренга – пли-и!
Плотный прицельный огонь валил выезжающих из сухой балки всадников. Опомнившиеся пушкари развернули три ближайших орудия и сыпанули по наступающим картечью.
– Ваше высокоблагородие, османы завалы в сухой балке разобрали и оттуда в конном строю наступают! – докладывал Егорову подбежавший вестовой третьей роты. – Поручик Милорадович подмогу от вас просит, говорит, что за всадниками он и пехоту следом ожидает.
– Батальон, в ружье! Барабанщикам бить тревогу! – скомандовал подполковник, и над расположением егерей разнесся грохот барабанной дроби. Под него из шатров, палаток и со всех концов лагеря неслись солдаты в зеленых мундирах.
– Матвей, с докладом к их высокопревосходительству! – крикнул Егоров старшему вестовому. – Передай Александру Васильевичу, что турки на вылазку большими силами пошли и наше охранение вступило с ними в бой!
Батальон, выстроившись в колонну, бежал в ту строну, откуда слышались ружейные залпы и грохот пушек. Там стояла насмерть третья рота, держа оборону перед орудийной батареей.
Вот и вал! Конницы турок уже не было видно, а из широкой балки выбегала толпа янычар.
– Радован! На вал людей отводи! Бего-ом! Мы вас прикроем! – крикнул Алексей.
Поручик взмахнул рукой и что-то прокричал своим людям. Шеренги его стрелков внизу быстро рассыпались и бросились назад к русским укреплениям.
– Батальо-он, слушай мою команду! Первая рота с колена, остальные стоя, в три шеренги становись! – крикнул Егоров, вынимая свою Георгиевскую саблю из ножен. – К бою готовься!
По этой команде ротные офицеры расставили своих людей в длинные ряды, и егеря привели оружие в готовность. Третья рота уже лезла на вал, а янычары, вырвавшись из открытого прохода, бежали россыпным строем за ними. Русские отступают! Русские их боятся! Сейчас они выбьют их из этих укреплений и получат особую благодарность от паши!
– Це-елься! – скомандовал подполковник и поднял вверх клинок с георгиевской лентой. – Первая шеренга, залпо-ом – огонь! Вторая – огонь! Третья – огонь!
Пять сотен стволов били прицельно в приближающуюся пехоту турок. Сто шагов – не расстояние для хороших стрелков, и солдаты неприятеля валились на сухую очаковскую землю, орошая ее кровью. Наступающий порыв алая янычар был сбит, и, оставив две сотни трупов перед русскими укреплениями, они начали откатываться назад. В это самое время из-за спин егерей выбежала колонна гренадеров Фанагорийского гренадерского полка. В атаку ее вел сам генерал-аншеф Суворов.
– Вперед, стрелки! – крикнул он егерям. – Самое время паникой у неприятеля воспользоваться! В атаку!
Лешка бежал с россыпной цепи своих стрелков. Прямо как два десятка лет назад, свистели пули над головой, кричали «Ура» усачи-гренадеры и бил в нос этот особый запах большого сражения. Запах от сгоревшего пороха, от вздыбленной земли и крови.
– Ура, братцы! Ура! – ревели рядом сотни глоток его людей! Вместе с Алексеем бежали его вестовой и старший барабанщик. В руках у всех были ружья с примкнутыми штыками. «Вжи-иу!» – свистнула картечь, взбивая пыль перед атакующими.