– Чуток низко прицел взяли, олухи! – прорычал подполковник, падая на колено. – Внимание, прямо и вправо на три ладони орудийная позиция! – крикнул он, отжимая курок штуцера. – По канонирам огонь! – и сам, выцелив суетившегося у пушки топчу в яркой малиновой феске, плавно выжал спусковой крючок. «Бам!» – хлопнул выстрел. Облачко от сгоревшего пороха сдуло вбок, а турок уже лежал сбоку от колеса своего орудия.
«Бам! Бам!» – ударили следом выстрелы фузей Никиты и Матвея. Пальцы выхватили патрон из поясного патронташа. Скусив плотную бумагу, Лешка сыпанул порох в ударный замок, мимоходом, по привычке, ощупал зажатый губками курка кремень. Порядок! И захлопнул его крышку. Мимо с ружьями наперевес бежали его стрелки, а Егоров орудовал шомполом, загоняя обернутую в бумагу пулю в ствол.
– Ура-а! – подхватил он общий клич и, вскочив на ноги, бросился вперед.
Уцепившись за спину отступающего противника, буквально на его плечах егеря и гренадеры ворвались на позиции турок. Орудуя штыками, они перекололи или обратили вспять всю орудийную прислугу и линейные части турок. Суворов, желая развить успех, ввел в бой Алексопольский и Полоцкий пехотные, а затем и Екатеринославский легкоконный полки. В боевых порядках бежали пионерские и саперные роты с инструментом и средствами преодоления преград. Не дожидаясь их, солдаты сами начали заваливать основной ров перед крепостью. Захваченные на валах орудия они развернули в сторону крепостной стены и ударили по ней ядрами.
– Вперед, братцы! На штурм! – воодушевлял своих солдат генерал-аншеф. Воспользовавшись возникшей у турок паникой и сумятицей, войска его дивизии преодолели ров и ворвались в крепость!
– Егоров! Дай десяток егерей! – перекрикивая оглушительный шум битвы, попросил Суворов. – Я уже двух вестовых к их светлости с просьбой о помощи послал. А ее все нет для нас! Обратно возвратились оба с приказом отступать. Зато турки опомнились, вон как теперь давят, наседают со всех сторон! Ты только погляди, Егоров, сколько значков перед нами на стенах, – кивнул он на множество виднеющихся османских бунчуков и знамен. – Половину всего их войска мы на себя тут собрали. Самое время если не прямо здесь, так в другом месте неприятеля выбивать! Теперь я секунд-майора Куделина с рапортом к фельдмаршалу посылаю. Пусть убеждает их светлость в необходимости штурма.
– Радован! Поди сюда! – увидав своего офицера, подозвал его к себе подполковник. – Быстро найди десятерых солдат, да чтобы они при толковым капрале были, и отправляй их для сопровождения господина майора. Чтобы они его как зеницу ока по дороге берегли! У него бумага важная при себе будет.
– Есть найти десять солдат с капралом! – козырнул Милорадович. – Кряжин, Кряжин! – крикнул он, обернувшись. – Бегом сюда со всем своим отделением!
Оправившиеся турки в это самое время предприняли контратаку. Егеря успели дать по ним два залпа и откатились назад, в схватку вступили гренадеры. В ближнем бою они отбросили наступающих за крепостные стены и ворвались в город. Командующий всей Очаковской группировкой турок, трехбунчужный Гассан-паша был вынужден снять основные силы со всех направлений, чтобы выбить из крепости прорвавшихся русских.
– Ваша светлость, генерал-аншеф Суворов настоятельно испрашивает у вас подкрепления! – рапортовал главнокомандующему майор Куделин. – Дивизия, воспользовавшись удобным моментом, прорвала внешние земляные укрепления и зашла через пролом стены в саму крепость. Нам нужна подмога, ваша светлость, все основные силы нашего левого крыла уже введены в бой. Резервов более нет. Турки наседают и пытаются нас выбить. Александр Васильевич настоятельно просит у вас подмогу, чтобы продолжить атаку.
– Какая атака, майор! Ты чего тут мелешь! – выкатив глаза, заорал в бешенстве Потемкин. – Я же дважды приказал Суворову отводить войска! Он что, совсем там ополоумел?! Кто вам вообще велел на приступ идти?! Кто?! Отвечай! Я тебя спрашиваю!
– Так вылазка у турок была, ваша светлость, – заикаясь, ответил тот. – Отбили их и на плечах к самим укреплениям прорвались, а потом и далее к стенам. Удобный момент ведь, ваша светлость! Не ждал нас враг.
– Какой удобный момент, какая там вылазка?! – топнул в негодовании ногой фельдмаршал. – Да я вас всех под суд, под трибунал за неисполнение моего приказа! Я что, утверждал план этого штурма?!! Вы что там вообще себе позволяете?! Бегом к Суворову! Передайте ему, что я приказываю немедленно отвести войска назад! Бегом, я сказал! – видя нерешительность майора, прокричал в гневе Потемкин.
Присутствующий при этой сцене австрийский принц де Линь взял за локоть генерала-фельдмаршала:
– Григорий Александрович, а ведь Суворов совершенно прав. Вы только поглядите сами на стену, большинство значков османских отрядов уже давно переместились на атакуемый левый фланг. У турок обнажены все остальные участки укреплений. Мы можем воспользоваться создавшимся положением и поддержать генерала Суворова, ударив в любом удобном нам месте. Решайтесь, мой друг.
Фельдмаршал был непреклонен. Бледный, плачущий Потемкин шептал:
– Суворов хочет все себе заграбастать!
Сдерживая натиск турок, Александр Васильевич метался среди шеренг своих войск, воодушевляя солдат:
– Держаться, держаться, братцы! Сейчас, совсем немного, и подмога уже подойдет! В штыки, братцы! Ура!
– Ура-а! – ревели солдаты, в очередной раз отбрасывая наседающего неприятеля.