Письменный стол имел четыре выдвижных ящика, а полки на дальней стене были уставлены скоросшивателями с аккуратными наклейками. Вряд ли они кишели доказательствами его убийств, разве что за «Правительственными налогами» могло скрываться нечто любопытное. В любом случае, мне их было не открыть. Для этого мне пришлось бы явиться сюда во плоти.
Мое самообладание сменилось досадой. Я оказалась дурой, думая, что он повсюду разложит доказательства своих преступлений. Он безнаказанно совершал убийства десятилетиями.
Посмотрев в окно, я обнаружила фасад и палисадник с искривленными деревцами. Между ними стояли маленькие девочки-призраки, которые, в свою очередь, пялились на меня. Я отвела глаза, задыхаясь.
Потом я заметила на столе… телефонный счет. Я уставилась на него, запоминая имя и номер убийцы и стараясь не вспоминать о девочках снаружи.
Оставалось проверить одну дверь. Я вернулась в коридор.
Здесь должна находиться его спальня. Внутри спал тот, кто убил Минди и изменил жизнь мамы, тот, кто послужил причиной того, что она боялась за меня каждую минуту моего детства.
Ко мне вернулось самообладание. По крайней мере, я смогу ответить на вопрос Минди о его возрасте, о том, насколько он близок к смерти. Я велела двери стать прозрачной и шагнула сквозь нее.
Здесь было темнее из-за задернутых штор. Постель, стоявшую напротив окон, занимала бесформенная глыба под серыми одеялами. Я прислушалась и уловила его дыхание.
Похоже, он был нездоров. В его груди что-то хрипело, словно в легкие набилась сухая трава. На прикроватном столике виднелся ряд пузырьков и таблетки. Здесь тоже царил безупречный порядок.
Я нагнулась, чтобы прочитать ярлыки: «Прадакса», «Марплан»[72] – названия лекарств, изобретенных наукой.
Вдруг в паре сантиметров от моего лица из-под одеяла выглянула бледная, неподвижная рука. Она была пятнистой и морщинистой, как у очень старого и больного человека.
Мне стало интересно, что случится, если он умрет прямо сейчас, во сне. Может, я увижу, как на обратной стороне появляется его дух? Куда мне его вести, если я зловещий жнец?
Я отвела взгляд от торчащей из-под одеяла руки, выпрямляясь. В открытом шкафу было полно выглаженных рубашек, на полке стояли начищенные ботинки.
Больше у него в комнате проверять было нечего, разве что он прятал что-нибудь под кроватью…
Я судорожно вздохнула. Меня пугало место даже под собственной кроватью, это уж точно гораздо хуже любого шкафа!
Но мне следовало проверить эту часть спальни, ведь мне требовалось поискать улики. Я встала на колени и уперлась ладонями в пол, стараясь не думать о жутких монстрах, затаившихся в тени.
Сперва я не заметила ничего, кроме гладкой серой поверхности дощатого пола: ни клочьев пыли, ни покинутой за ненадобностью паутины, как всегда – чисто. Но потом в глубине теней блеснул металл, тусклый изгиб отраженного лунного света, который словно ухмылялся.
Я сказала себе, что невидима и неуязвима. Я психопомп, и поэтому меня страшатся призраки. Затем я оперлась на локти и протянула руки вперед.
Пальцы задели прохладную, гладкую поверхность металла. Я вытянулась сильнее, нащупала острый край и прошлась по нему вплоть до деревянного, вставленного в металл цилиндра.
Я резко отдернула ладонь.