Он методично расстреливал раненых из пистолета.
– Нет, я не в безопасности.
– Вы можете добраться до безопасного места?
Я оглянулась на ворота. Теперь их тянула вверх дюжина человек. Металл грохотал и дрожал, но был заблокирован чем-то вроде затвора. Ворота отказывались подниматься выше двух-трех сантиметров.
Я принялась лихорадочно искать дверь, коридор, автомат с напитками, за которыми можно спрятаться, но тянущиеся вдаль стены были голыми и лишенными выступов.
– Я не могу, и он сейчас всех расстреливает, – тихо ответила я и удивилась своему тону.
Мы как будто мирно беседовали друг с другом.
– Тогда, моя милая, вам стоит притвориться мертвой.
– Что?
Стрелок поднял взгляд от раненых, и я заметила, как сквозь отверстия маски блеснули его глаза. Теперь он смотрел на меня в упор.
– Если никак нельзя добраться до безопасного места, – осторожно предложила она, – то вам лучше лечь и не двигаться.
Боевик вложил пистолет в кобуру и снова поднял автомат.
– Спасибо, – сказала я, а когда оружие дымно и шумно рявкнуло, рухнула вниз. Колени тотчас взорвались от боли, но я расслабила каждую мышцу, перевернувшись на живот, подобно тряпичной кукле. Мой лоб так сильно стукнулся о плитки пола, что в глазах вспыхнул свет, и я почувствовала на бровях какую-то липкую теплоту.
Веки один раз моргнули: кровь текла прямо в глаза. Я валялась на полу, как куча тряпья, и вслушивалась в автоматную очередь. Прямо надо мной свистели пули. Крики вызывали желание свернуться клубком, но я заставляла себя лежать неподвижно, пыталась не дышать.
«Я мертва. Я мертва».
Мое тело содрогнулось, сопротивляясь и требуя более глубоких вдохов.
«Мне не нужно дышать – я умерла».
Наконец стрельба прекратилась, но звенящую тишину наполнили звуки похуже автоматных очередей. Молила о пощаде женщина, кто-то пытался дышать с дырой в легком. Вдалеке раздавались одиночные хлопки и треск пистолетов.
А затем раздался самый худший из звуков: поскрипывание теннисной обуви, медленно пробирающейся по мокрой плитке. Я помнила, как он расстреливал беззащитных людей, чтобы никто не мог сбежать из этого кошмара.
«Не смотри на меня. Я мертва».