Элирм IV

— Двадцать пять. А что?

— Ничего, кроме моего глубокого уважения. Ибо далеко не каждый человек твоего возраста знает о столь сакральных вещах, как чит-код на бессмертие в одном главных шутеров девяностых. Как правило, эти знания — бремя стариков навроде меня.

— Ой, можно подумать, у нас с тобой большая разница в возрасте — поморщился Герман.

— Как знать. В былые времена люди бы сказали, что я гожусь тебе в отцы.

— Да конечно — усмехнулся тот — Ну хорошо. И сколько тебе было? Тридцать?

— Смеешься? Думаешь, я бы смог обрюхатить кого-то в пять лет?

— Тридцать пять?

— Ах, если бы.

— Сорок?

— Бери выше — продолжал улыбаться Эстир.

— Да ладно? Сорок пять?

— Сорок шесть.

— Охренеть! — танк удивленно повернулся в сторону Гласа — Серьезно?

— Бабушкой клянусь.

— Ха! Да ты и вправду старик!

Герман хотел было рассмеяться, как вдруг наткнулся взглядом на удивленное лицо Гундахара.

— Боги, какой ужас… Я путешествую с младенцами… Двадцать пять… Так вот почему ты настолько тупой.

— Ай, да брось. Ну, молодые мы, и что с того? Разве это плохо?

— Так вы еще дети.

А я ненавижу детей…