Элирм VI

— Потому что от неё за километр веет жадностью и поломанными судьбами. И лично у меня эти груды сокровищ вызывают исключительно противоречивые чувства, так как я уверен, что буквально за каждым из этих предметов стоит кровь, боль и обман. А значит, грабить их — все равно что пытаться натянуть на глобус сову сомнительной морали. Ну или хорошенько посидеть на толчке, а затем получить угрюмый «поцелуй Посейдона». Вроде бы хорошо и полезно, но все равно неприятно. Осадочек, знаете ли.

— Думаю, в плане эпичных метафор ты только что переплюнул самого Гласа. Ибо более дурацкого сравнения я не слышал, — улыбнулся я.

— То ли еще будет.

— Деньги — есть деньги. Не хорошие и не плохие. Вопрос только в том, как ими распоряжаются. Ну и получают, естественно.

— Знаю. Отстань. Кто-то же должен был сумничать? Раз шаман у нас теперь вместо панды.

Усмехнувшись, монах перешагнул через толстенный дверной проем и направился к ближайшему скоплению артефактов, как неожиданно был схвачен Гундахаром за шкирку и отброшен назад. Резко и грубо.

— Эй! Какого хрена?! — возмутился толстяк.

— Стой на месте и ничего не трогай. Это еще не всё.

— Да ладно?! Снова враги?!

Генерал не ответил.

Хуже того, в отличие от остальных он выглядел весьма обеспокоенным. Замер как статуя и настороженно смотрел куда-то вдаль, словно хищник. Затем отстегнул плащ и медленно достал из ножен катану с напылением из божественной стали. Оружие, которым он еще ни разу не пользовался. Берег для особого случая.

В то же мгновение мы наконец-таки увидели источник опасности: прогуливающуюся вдоль стеллажей зловещую фигуру монстра с «плавающими» под его кожей десятками лиц.

Обнаженное, слепое и лысое, это существо было похоже на живое воплощение ночного кошмара. Эдакого двухметрового мутанта и худощавую химеру с пузырящейся рубцовой тканью вместо носа и глаз. Да еще и с коленями, вывернутыми в обратную сторону как у саранчи, что в совокупности делало его облик одновременно омерзительным и пугающим. Аж мурашки побежали по коже.

Почуяв нас, существо тотчас же отрастило зазубренные костяные клинки прямо из рук и окутало себя багровой аурой. При этом я успел заметить, как десятки лиц хищно оскалились и проткнули зубами бледную кожу, выпуская наружу ручейки гнойного яда. Казалось, будто бы они не только жаждали крови, но и пытались сожрать самого носителя. То рычали и хрипели, то протяжно завывали, словно кричали от непереносимой муки. Страдали от бессильной злобы и сдавливающей их тесной плоти.

— Матерь божья… Это что еще за тварь?! — простонал Мозес.

— Неприкаянный. Или Безликий, — ответил Гундахар. — Еще один рудимент со времен прошлой эпохи. Коллекционер проклятых душ.

— Он опасен?!

— Как тебе сказать, — мрачно усмехнулся игв. — Когда-то давно Безликие были выведены для борьбы с архангелами. Это злобные, сильные, ядовитые и чрезвычайно быстрые гады с колоссальным сопротивлением к магии и бешеной регенерацией, — генерал продолжал смотреть на монстра, не отрываясь. — Соберешь трех таких, и от Серафа разве что мокрое место останется. Хотя в своем нынешнем состоянии он бы и с одним не управился. Слишком медленный, слишком пьяный. Как бывалый солдат, что после войны разжирел и обабился. Но признаю: я удивлен. Думал, все Неприкаянные давно сдохли.

— Тогда какого черта он делает тут?! В хранилище Святого Трибуна?!

— Так пораскинь мозгами, кретин. Судя по всему, его пленили, ассимилировали и сослали сюда. Сделали из него сторожевого пса, чтобы никто не мог забрать себе ничего лишнего. Мудрое решение. Я бы тоже так поступил. Ни один человек, за исключением бога, не сможет победить Неприкаянного в одиночку. А значит, хранитель из него лучше некуда.