Вернувшиеся

— Так как вы себя чувствуете, мистер Харгрейв?

— Беллами, вы когда-нибудь играли в подковы?

— Нет. Но я играл в бочче.

— Что это такое?

— Итальянская версия упомянутой вами игры.

Харольд кинул головой.

— Мы могли бы иногда покидать подковы. Вместо этих скучных бесед.

Раскинув руки в стороны, он обвел взглядом маленькую душную комнату, в которой они находились.

— Я посмотрю, что можно будет сделать, — с улыбкой ответил Беллами. — Как вы себя чувствуете?

— Вы уже спрашивали об этом.

— А вы не ответили.

— Да. Не ответил.

Харольд еще раз осмотрел комнату.

Беллами закрыл блокнот, отодвинул его в сторону и, поместив туда же карандаш, похлопал по ним ладонью. Этим жестом он как бы говорил: «Здесь только мы с вами, Харольд. Я обещаю вам. Никаких записей и видеокамер. Никаких секретных микрофонов и другой аппаратуры. Охранник за дверью не услышит нас. В любом случае он не станет подслушивать. Он просто выполняет приказ полковника Уиллиса».

Старик доел орешки и докурил сигарету. Он молча посматривал на наблюдавшего за ним агента Беллами. Затем Харольд прикурил новую сигарету и затянулся, наполнив дымом легкие. Выдох вырвался с хриплым кашлем, который сопровождался конвульсивными подергиваниями тела. Приступ длился почти минуту. Когда он закончился, на бровях старика появились капли пота.

Дав Харольду время на восстановление дыхания, агент Беллами повторил первоначальный вопрос:

— Как вы себя чувствуете?

— Эти приступы кашля участились, а в остальном я в порядке.

— Почему вы не соглашаетесь на флюорографию?

— Спасибо за заботу, агент Беллами. Поверьте, всему виной моя старость. Но я слишком большой и упрямый ублюдок, чтобы иметь аневризму, как тот несчастный мальчик. И я не так глуп, чтобы верить в «болезнь», о которой шептались ваши солдаты.