— С тех пор, как их убили? Ты это хочешь сказать?
— Я думаю, солдаты будут рады, если кто-то намекнет им, где скрываются Уилсоны.
— Возможно, и будут, — ответила Люсиль, собираясь войти в магазин. — Но лично я не знаю, где они находятся.
Пожилая женщина хотела уйти, тем самым прервав нахальные выходки Грина, но она внезапно остановилась.
— Что случилось? — поинтересовалась она.
Фред посмотрел на других мужчин.
— Что ты имеешь в виду? — ответил он. — О чем или о ком ты спрашиваешь?
— О тебе, Фред. Что случилось с тобой после смерти Мэри? Как ты превратился в такое убожество? Вы с ней приезжали к нам каждое воскресенье. Господи! Ты помогал Харольду найти тело Джейкоба. Когда Уилсонов убили, вы с Мэри пришли на их похороны, как и все остальные. А потом она тоже умерла. Так что же случилось с тобой? Почему ты стал так озлоблен на них? Почему выступаешь против всех «вернувшихся»? Кого ты винишь? Себя или Бога?
Когда Фред промолчал, она вошла в магазин — самой быстрой походкой, — намереваясь затеряться среди тесно расположенных стеллажей. Мужчины снова начали сплетничать и планировать бунтарские действия. Какое-то время Фред Грин смотрел на дверь, за которой она скрылась. Затем он медленно встал и спустился по ступеням крыльца. Его ожидало одно важное дело.
На обратном пути Люсиль размышляла о том, что подталкивало людей к противостоянию с «вернувшимися». Она благодарила Бога за милость и терпение, которые Он дал ей, чтобы пройти через все испытания. Она была благодарна Ему за то, что Он направил семью Уилсонов к ее порогу в час их нужды — и в час нужды Люсиль. Теперь ее дом не был пустым, а сердце не болело так сильно, когда она возвращалась домой в грузовике, на пассажирском сиденье которого лежали пакеты с продуктами. Впереди ее ждал теплый кров и полный дом людей, как этому и полагалось быть всегда.
Выехав из Аркадии, грузовик помчался по шоссе мимо полей и деревьев. Однажды они с Харольдом решили переехать в город, но перед самым рождением Джейкоба отказались от этой идеи. Им было милее жить втроем за пределами шумного мира — даже если от него их отделяло несколько полей и рощ.
Когда она подъехала к дому, ее поразил вид лужайки, истерзанной колесами военных машин. Отпечатки солдатских сапог вели к крыльцу. Передняя дверь была сорвана с петель. На веранде и в прихожей виднелись грязные следы. Люсиль остановила старый грузовик под дубом. Двигатель работал, рядом на сиденье лежали пакеты с продуктами, по ее щекам лились горькие слезы.
— Где Ты был? — спросила она ломающимся голосом, прекрасно понимая, что ее мог слышать только Бог.