— Да уж, хлипкий нынче старшекурсник пошёл, — бывший полковник и профессор Академии Китежа, а ныне ренегат, усмехнулся. — Хотя должен признать, маскировался неплохо. Жаль, что убить пришлось, мне бы такой пригодился. Видимо хороший там кипеш приключился, если студенты в бой пошли.
Подходит к лежащему в луже крови безвольному телу и, попинав для проверки, вновь смеётся. Приседает, стараясь не наступить в кровь, и сдёргивает маску:
— Смотри-ка, а парень-то красавчик был, — хмыкает.
— Егор! — вскрикивает Зухра, закусывая кулачок.
— Знала его? — бандит поворачивается к плачущей женщине. — Сука-а-а… — хрипит от боли в печени.
А чего бы ей не болеть, если в бок вонзился добротный десантный нож. Воткнулся и, провернувшись в ране, дёрнулся в бок, вспарывая плоть. Затем ещё недавно казавшийся мёртвым, совсем молодой и не вызывающий опасения парень, резко навалился сверху и, запустив руку в образовавшуюся дыру, вырвал печень. Бешено сверкая глазами, пихал в лицо и шипел:
— Жри, тварь, жри, мразота, жри…
На последнем проблеске жизни бывший профессор увидел, как в проёме двери показался один из учеников, привлечённый звуком выстрела. Ему в лицо полетели остатки истерзанной печени, то, что он смог уклониться, пользы не принесло, всё что смог сделать ученик, это вырвать из уха своего убийцы, гарнитуру связи. Не специально, а случайно зацепив, после того, как получил смертельный удар в висок. Измазанный же кровью парень для страховки ещё шею свернул, затем выглянув в коридор, выкрикнул:
— Пи…дец вам, — и швырнул туда гранату. Затем прижавшись спиной к стене, выдохнул: — Зухра, режь простыни, надо остановить кровь. Иначе сдохну.
С последним ударом сердца, тело бывшего полковника покинула жизнь. Как гласит народная мудрость «Страшнее Мажора в гневе, только Листик с ящиком динамита». Листик где-то с наружи дома, в этот момент, выпустил очередь в очередного бандита.
Глава девятнадцатая
Хотелось бы сказать, что это я такой хитрый и прозорливый, всё лихо разыграл и обманул бандита. Но, увы. Чего-чего, а того, что он сразу выстрелит, не ожидал ни разу. А поговорить? Рассказать о моей ничтожности? О своём величии? Нет же, он просто выстрелил мне в грудь. Вот тут и порылась собака. Ведь солгал, когда сказал, что на него не действует невидимость, но при этом не стал настаивать, чтоб я её снял. Типа это такая мелочь… Но именно она и не позволила увидеть этому стрелку недоделанному, как я увернулся и пуля не попала в сердце, а лишь раскурочила правую грудную мышцу. Борозда получилась глубокая и болезненная, но не смертельная, если кровь остановить. Зухра молодец, нарезала из простыни бинтов и примотала кусок ткани, сложенный в несколько слоёв, к грудине.
А пулю мне потом Степаныч достал, практически под кожей сидела. Ну, а как иначе? Если бы ещё немного довернул корпус, то она улетела бы дальше, и этот тип, наверняка бы, её заметил. И выстрелил ещё раз. Дело в том, что я был неуверен, что у меня есть шансы против него в открытом бою. Но после выстрела всё замедлилось и было время подумать, знал бы, что так больно будет, что-нибудь другое изобрёл бы. Но тогда это показалось хорошей идеей. Тогда. Сейчас не уверен. Вот наверняка же, главную роль сыграло то, что после выстрела пропала маскировка, это же сто процентное попадание…
Ух, как больно то, ещё и за проходом следить надо, хорошо хоть пистолеты есть, я и с левой руки хорошо стреляю. Но самая главная беда в том, что рация накрылась, от слова совсем. И ладно бы после выстрела, так нет же, упал на неё. Ну да ничего, воевали без связи и тут не пропадём. Вот только ещё парочку особо самоуверенных типов подстрелю, а то взяли манию вылетать из-за угла с автоматом наперевес. Хм… Может и есть польза от Голливудских боевиков, вон как они ловко выскакивают.
— Жадный ты человек, Мажор, — заметил капитан Рогожин, перешагивая очередной труп, лежащий почти в дверном проёме.
— Ы-ы-ы? — явно с вопросительной интонацией промычал Егор, сквозь стиснутые зубы, лёжа на кровати у стены. Как раз в этот момент Степаныч вытащил застрявшую в груди пулю.
— А ещё лентяй. Да-да, не отнекивайся, — Рогожин с умным видом подмигнул Игорю, с которым и поднялся наверх. — Кстати, а где заложницы?
— В соседней комнате сидят, — отмахнулся Степаныч, втыкая в Егора иглу в попытке зашить рану.
— Он вообще соображает? — Игорь кивает на раненого бойца.
— Конечно, — кивает прапорщик Иванов, — только тормозит сильно, не на живую же его шить. Ещё минимум полчаса толку от него не будет.
ebooksa