Дом, милый дом! За время моего отсутствия практически ничего не изменилось. Он остался таким же огромным, как я помнил. Три этажа, тысяча двести квадратных метров жилой площади, в доме есть даже о-о-о-огромный бассейн. С непривычки заблудиться — раз плюнуть.
Изменений не вижу, зато наблюдаем истерику охраны. Которую, пришлось строить прямо на входе. Спросите — чего это я разлютовался? А просто так, ради профилактики, чтоб, значит, не расслаблялись. А то, взяли моду.
— Вован, это что за хмырь с тобой? — здоровенный охранник возле ворот, вальяжно помахивая дубинкой, сунул свою харю в окно.
Вова посмотрел на меня, хмыкнул и тоскливо сообщил охраннику:
— Ох, не твой сегодня день…
Прибежавшая из дома подмога замерла в ступоре, не зная, что делать. Ещё бы, такая картина маслом. Я же ещё тот художник, а ведь такое настроение было с утра лирическое. И чего им всем на попе ровно не сидится?
Вован развалился на капоте машины и вещал, как не хорошо называть хмырём сына хозяина. Вышеупомянутый хмырь, то есть я, сидел на бетонном ограждении и задумчиво курил. Вот ведь нехорошие люди… А у меня теперь нога болит. Ну что за день? То один хамит, то другой!
Оба охранника: нагрубивший мне и его напарник, решивший вмешаться в процесс воспитания, висели поперёк шлагбаума. У каждого из них, левая рука и правая нога были скованы их же наручниками. А я вот сиди и думай — хватит уже или всё-таки ещё пнуть по разу? Хотя не буду. Вова даже меня задолбал своей лекцией, а уж парней наверняка до печёнок проняло... Информация штука тонкая — через уши, до мозга долго доходит. А вот если перед этим простимулировать печень парой хороших ударов. То усвоение материала очень сильно улучшается.
Охрана тихо шалела и, достав мобильники, начала снимать всю нашу идиллию. Во-о-от!!! Опять непорядок! Какой-то хмырь прессует своих же пацанов-охранников, а эти смотрят (кто не понял, хмырь это я).
— Так, что за херня, почему нарушителя не крутим, мож я киллер.
— Да какой же вы киллер, Егор Анатолич, вы ж можно сказать: праздник нам принесли и премию. Ваш папенька на радостях обязательно выпишет!
Высокий, седоусый мужчина, лет пятидесяти, с обветренным, загорелым лицом, раскинул руки:
— Ну, здравствуй, блудный сын…
— Дядя Саша!
Я радостно бросился вперёд! Сан Саныч — начальник охраны. Отличный дядька, крепкий и надёжный, как скала, один из немногих кому позволялось называть меня просто по имени. Своеобразная привилегия, для тех, кто помнил меня совсем мальцом, в коротеньких штанишках, и пользовался заслуженным доверием отца. Вот только по имени он называл меня строго наедине или в такие моменты как сейчас. В остальное время, строго по имени отчеству, пример показывал, так сказать.
— Дядя Саша, дядя Саша, я вернулся, — крепко обнимаю этого заслуженного ветерана нескольких воин, просто купаясь в искренней радости исходящей от него.
— Вижу, Егорушка, вижу. Эвон, какой здоровый кабан вымахал, больше меня стал.
— Ну, это вряд ли, дядь Сань, для этого мне ещё пару лет отслужить бы пришлось, — говорю незамысловатый комплимент.
Счастливо рассмеявшись, ещё раз крепко обнимает меня:
— Ты чего, на парней-то вызверился?
ebooksa