Поломанные Константы

– Ясно, народ Сияющий жил там, – Валенте опять потрепала Чарлет, – кстати – ваши предки, не только по вере. Я скоро вернусь.

И Валенте исчезла, оставив недоумевать и шептать молитвы святых отцов.

Князь сидел на берегу реки и вглядывался в рябь водицы. Эх, как жить-то хорошо! Ветер утренние травы колышет, дружина княжья спит еще, мир с восточной частью Сияющей Тартарии заключили. Экма, загнул братец его троюродный, Арсу, сестру отдавай в жены. А придется, ведь придется все равно же! Хороша Любавушка, ох хороша, но поедет в край далекий к Моголу брату, царствовать будет, свыкнется, да и красоты там неземные и чудные, невероятные. Вон, зверька обезьянку да зеленого попугая Любавушке вез князь. Вроде как спокойно и хорошо, мирно все – самое главное, и доча княжья Зарюшка подрастает, красивым, умным ребенком. Мала еще, а смышлена-то какая доча, с такой дочей любой сын проиграет.

Или все-таки нет. Опустил голову, облака полетели темными отражениями в речке бурной, вот так князь и растил дочь. Сам. Тоска какая, боль жгучая, сердце заныло, и князь горько вздохнул.

– Венед? – раздался спокойный голос из далеких воспоминаний. – Венед, главу чего опустил? – голос зазвучал громче откуда-то сверху, и князь замер. Медленно поднял голову и застыл. Пред ним в лучах утреннего солнца стояла его Валенте, волосы развевались по ветру, как и плащ, она опиралась на красивый, невиданной работы меч обеими руками. Вид ее был чем-то встревожен, но все же это была Валенте!

– Любая, – прошептал князь и бросился к Валенте, опаляя жаркими устами, да не веря в счастье свое.

– Уймись, Венед, – слегка оттолкнула Валенте князя, – беда пришла в мир.

– Какая беда, любая? – шептал князь, не желая выпускать из рук Валенте. – Счастье ко мне вернулось, ты пришла!

Валенте грустно рассмеялась.

– Кабы это счастьем было, каждому бы являлась.

– Мое ты счастье, мое, – шептал князь.

– Послушай, князь, – заговорила Валенте, – есть времена далекие, невероятно далекие, места средь звезд, где сила древняя опять дыру прогрызла и в мир наш устремилась.

Замер Венед.

– Может ли сюда нечисть та попасть? – спросил он тихо, сжимая руки Валенте на эфесе.

– Может-может, время им не преграда, сам знаешь, нет преграды им. Есть только одно войско, Солнечный мой князь, которое противостоять им может.

Вздохнул князь, пшеничные пряди со лба вспотевшего убрал, в зеленые глаза Валенте посмотрел, тревогу увидел и страх промелькнувший.

– Это тебе, – Валенте протянула князю меч, – это меч Мужества, Венед. Не отпускай его далеко от себя, лишь тебе подвластен этот меч дивный, – и, словно в подтверждение, солнечный луч упал на рубиновый эфес и заиграл, рассыпая блики по лицу князя.

– Когда? – спросил князь Валенте.

– Сегодня, – ответила тихо Валенте, лишь дочь проведаю…

– Зарюшка! – Валенте распахнула руки, закружила, подхватила подбежавшую девочку лет десяти. – Ты мой лучик, мое солнышко, – ворковала она и целовала дочь.