Реорганизация явно назрела, и Женя собрал соратников.
— Не буду вас утомлять вступлением: я предлагаю поделить направления работы по ответственным исполнителям, а именно: Мошков — двигатели, Крамер — автомобили, Присс — мотоциклы, Костович — самолеты. Естественно, что основные вопросы решаем вместе и никому не возбраняется проталкивать свои идеи, но отвечать за направление будут указанные господа или лучше, товарищи. На себя я беру самое простое: подталкивание вас пинками и финансовое обеспечение. Я бы присвоил вам звание главных конструкторов, но боюсь — зазнаетесь. Кроме того, доля каждого в прибыли увеличивается до 10 %. Есть вопросы, пожелания?
— Весьма щедро для капиталиста-эксплуататора, — подколол Присс. — А вот нас с Крамером можно и объединить.
— Нет, мне нужна конкуренция, — сразу возразил Евгений.
— Что же самое интересное достанется Славе, да? — обиделся Мошков.
— Не говори ерунды — как я без вас? — горячо возразил обычно невозмутимый Костович.
— Вот именно, Саша. И, если, ты предложишь лучшую схему планера — никто не возразит. Свои обиды оставьте дома для жен и любовниц, а здесь только труд, который и сделал нас первыми среди приматов, согласно учению Дарвина. Если я не убедил вас, то просто примите на веру и побольше оптимизма. Да, еще одно: разрешаю принимать по своему направлению инженеров и стажеров самостоятельно, сколько нужно, но чтобы они были загружены полностью.
В июне Аркадьев выкроил время, чтобы съездить в Москву на фабрику «Кёлер и К», крупнейшего производителя лекарств и еще многого. Как раз подали заявку на привилегию пенициллина, поэтому можно было запускать производство. Самому заниматься этим Евгению было не по профилю, а вот войти в долю — запросто. Осталось мелочь — убедить хозяина фабрики взять риск на себя.
Фридрих Карл Кёлер родился в Москве в семье немецких аптекарей и продолжил семейное занятие, быстро став провизором, а затем и владельцем аптеки. Он поменял немецкое имя на Роман Романович, решив получше врасти в новую родину. У него обнаружился недюжинный талант предпринимателя и вскоре он открыл собственную фармацевтическую фабрику, изготавливающую лекарства, настойки, мыло, духи и многое другое. Дела шли в гору, он стал победителем нескольких конкурсов и ярмарок, достигнув к 45 годам звания лучшего в России фармацевта и вытесняя немецких производителей. Однако неуемная натура Кёлера требовала нового расширения производства, и он постоянно искал новые направления.
Евгений довольно легко отыскал фабрику «Кёлер и Ко» и теперь изучал ее хозяина, пока тот заканчивал беседу со своим управляющим. Роман Романович был крупный лысоватый мужчина с бородой чуть более 40 лет и быстрой напористой речью, в котором трудно узнать потомственного немца. Разговор с управляющим скоро закончился, и хозяин фабрики обратился к Аркадьеву:
— Здравствуйте, милостивый государь! Я Роман Романович Кёлер, а вы, простите, кто?
— Здравствуйте, Роман Романович. Граф Аркадьев, Евгений Львович, поручик в отставке, ныне промышленник — директор завода «Русский двигатель» в Петербурге.
— Очень рад, ваше сиятельство! Как же, как же, наслышаны про ваши автомобили, весьма экзотично!
— Роман Романович, давайте обойдемся без титулований — я все-таки несколько моложе вас.
— Хорошо, Евгений Львович. Какое вино предпочитаете?
— Горячий чай, если можно.
Кёлер открыл дверь и что-то сказал секретарю.
Так что привело к нам петербургского промышленника?
— Сначала вопрос: часто вам предлагают новые лекарства?
— Почти ежедневно. Причем, убедить автора в бесполезности его детища практически невозможно, к сожалению.
ebooksa