Окраина

Иначе мне пришлось бы его убить.

Откуда взялась эта мысль? Этого Грегори не знал, но испугался и отодвинул свою кружку, решив не допивать ее.

– Я готов, – произнес он. – Давай, пошли.

Оба они были слишком пьяны, чтобы садиться за руль, и поэтому пошли через весь центр города пешком, не обращая внимания на осуждающие взгляды прохожих. Одд уже говорил, что в городке неладно, и он оказался прав. В воздухе висело какое-то напряжение, соединенное с чувством непредсказуемости, и это напомнило Грегори обстановку в Лос-Анджелесе накануне волнений[87].

Он вспомнил отца и подумал, что бы тот сказал по поводу всего происходящего.

Одд жил в убитом одноэтажном деревянном домишке сразу же за деловым районом города. Он совершенно не следил за домом – что для такого умельца было по меньшей мере странно, – но сад был тщательно ухожен и включал в себя, помимо всего прочего, два апельсиновых дерева и большую лужайку.

Старик с гордостью указал на траву на лужайке:

– Люрлин отказывается жить в доме без лужайки. Счета за воду просто смертельные, но выглядит совсем неплохо, осмелюсь доложить.

Грегори кивнул в знак согласия, и они вдвоем поднялись по ступенькам крыльца к двери.

– Милая! – крикнул Одд.

Ему никто не ответил.

– Скорее всего на кухне. – Старик провел своего гостя через довольно запущенную гостиную и распахнул вращающуюся дверь, которая вела на кухню. Его лицо расплылось в улыбке. – Грегори, – произнес он, гордо поворачиваясь к своему гостю, – позволь представить тебе мою жену.

В центре кухни стояла корова.

Настоящая телка.

Грегори в ужасе уставился на животное, которое стояло посреди помещения и равнодушно жевало свою жвачку. Рядом с холодильником на полу лежала охапка соломы, а весь желтый линолеум был покрыт следами грязных копыт.

Одд поцеловал корову прямо в рот, и Грегори увидел сквозь их неплотно прижатые губы, как старик ласкает своим языком язык телки.

Несмотря на пары алкоголя и непрекращающуюся головную боль, разумная часть Грегори твердила ему, что это неправильно и что здесь что-то не то. Что его друг в опасности, если делает подобные вещи, и что ему, Грегори, надо убираться отсюда подобру-поздорову. Однако, хоть это и было удивительно, он немедленно стал искать этому разумное объяснение, и любые протестные мысли, которые появлялись у него в голове, немедленно отбрасывались.

Любовь слепа, сказал себе Грегори. И если он смог жениться на женщине со стороны, каковой была Андреа, то почему бы Одду не жениться на корове?

И вообще, кто он такой, чтобы обсуждать чужую частную жизнь?

И опять он почувствовал какое-то сопротивление у себя глубоко в мозгу, но через мгновение оно полностью улетучилось.